И вот первого апреля Уленшпигель, исполнив все, что ему было приказано, засел в каминной трубе. Он с удовлетворением заметил, что в камине огня не было. «А то дым мешал бы слушать», – подумал он.
Не в долгом времени дверь распахнулась, и его просквозило ветром. Но он и это снес терпеливо, утешив себя тем, что ветер освежает внимание.
Затем он услышал, как в комнату вошли принц Оранский, Эгмонт и другие. Они заговорили о своих опасениях, о злобе короля, о том, что в казне пусто, несмотря на лихие поборы. Один из них говорил резко, заносчиво и внятно – то был Эгмонт, и Уленшпигель сейчас узнал его. А Гоохстратена выдавал его сиплый голос, Горна – его зычный голос, Людвига Нассауского – его манера выражаться по-военному властно, Молчаливого же – то, как медленно, будто взвешивая на весах, цедил он слова.
Граф Эгмонт спросил, для чего они собрались вторично: разве в Хеллегате им было недосуг порешить, что надо делать?
– Время летит, король разгневан, медлить нельзя, – возразил Горн.
Тогда заговорил Молчаливый:
– Отечество в опасности. Мы должны отразить нашествие вражеских полчищ.
Эгмонт, придя в волнение, заговорил о том, что его удивляет, почему король находит нужным посылать сюда войско, меж тем как стараниями дворян и в частности его, Эгмонта, стараниями мир здесь водворен.
– В Нидерландах у Филиппа четырнадцать воинских частей, и части эти всецело преданы тому, кто командовал ими под Гравелином и под Сен-Кантеном[163 - ...тому, кто командовал ими под Гравелином и под Сен-Кантеном... – Летом 1557 г. во время войны с Францией действия фламандской конницы под командованием Эгмонта обеспечили испанцам победу при Сен-Кантене. В следующем году Эгмонт вопреки советам Альбы напал на французскую армию, возвращавшуюся из Фландрии, и разбил ее при Гравелине. Эта победа принесла Эгмонту популярность в страдавшей от французских набегов Фландрии и восстановила против него Альбу.] , – заметил Молчаливый.
– Не понимаю, – сказал Эгмонт.
– Больше я ничего не скажу, – объявил принц, – но для начала вашему вниманию, граф, равно как и вниманию всех здесь присутствующих сеньоров, будут предложены письма одного лица, а именно – несчастного узника Монтиньи.[164 - Монтиньи, Флоран де Монморанси, барон (1527—1570) – младший брат Горна, деятель дворянской оппозиции. Не скрывал своего равнодушия к религии. Два раза ездил в Испанию в качестве делегата нидерландской знати к Филиппу II: в 1561 г. с жалобами на Гранвеллу и в 1566 г. с одобрения самой Маргариты Пармской после вручения ей петиции дворян. Филипп, решивший расправиться с нидерландской оппозицией, по согласованному с Альбой плану не отпускал Монтиньи от себя, а в конце сентября 1567 г. (через двенадцать дней после ареста Эгмонта и Горна) Монтиньи был арестован и в 1570 г. тайно удавлен в тюрьме. Таким образом, в описываемый момент Монтиньи еще не был схвачен, хотя судьба его, вероятно, была уже решена королем.]