Легенда об Уленшпигеле. Книга 3. стр.23
Секунданты потребовали, чтобы он по примеру Уленшпигеля тоже заменил шпагу метелкой.
Ризенкрафт же ответил так:
– Если этот мошенник по своей доброй воле избрал столь необычный вид оружия, стало быть, он определенно рассчитывает защитить им свою жизнь.
Уленшпигель подтвердил, что он будет сражаться метелкой, – тогда секунданты объявили, что все улажено.
Уленшпигель и Ризенкрафт находились как раз друг против друга – один уже не в латах, а другой весь в заплатах.
Взяв метлу наперевес, точно это было копье, Уленшпигель выехал на середину поляны.
– По мне, – заговорил он, – хуже чумы, проказы и смерти те зловредные негодяи, которые, попав в дружную солдатскую семью, ходят со злющей рожей и брызжут ядовитой слюной. Где они – там замирает смех и смолкают песни. Вечно они к кому-то пристают, с кем-то дерутся, и из-за них наряду с правым боем за родину идут поединки на погибель войску и на радость врагу. Вот этот самый Ризенкрафт убил ни за что двадцать одного соратника, а в бою или же в стычке с неприятелем чудес храбрости не показал и ни одной награды не получил. Вот почему я с особым удовольствием поглажу этого шелудивого пса против его облезлой шерсти.
Ризенкрафт же ответил так:
– Этот забулдыга черт знает чего наплел о беззаконности поединков. Вот почему я с особым удовольствием раскрою ему череп, чтобы все убедились, что у него голова набита соломой.
Секунданты предложили обоим спешиться. Когда Уленшпигель спрыгнул, с головы у него упал лист салата, и его мгновенно ухватил осел, но в эту минуту один из секундантов дал ему пинка, так что осел вынужден был прекратить мирное свое занятие и удалиться с поля боя. Ризенкрафтова коня тоже прогнали. И оба верховых животных рассудили за благо пойти вдвоем попастись.
Наконец секунданты свистком подали знак к началу боя.
И вспыхнула яростная битва: Ризенкрафт наносил удары шпагой, Уленшпигель отражал их метлою; Ризенкрафт чертыхался, Уленшпигель увертывался, бегал от него по косой, по кругу, зигзагами, показывал ему язык, корчил рожи, а тот, тяжело дыша, в исступлении разрезал воздух шпагой. Он уже совсем было нагнал Уленшпигеля, но Уленшпигель неожиданно обернулся и со всего размаху ткнул его метлой в нос. Ризенкрафт упал и, точно околевающая лягушка, растопырил руки и ноги.
Уленшпигель подскочил к нему и начал без милосердия водить по его лицу метлой – и по шерстке и против шерстки, водил да приговаривал:
– Проси пощады, не то я тебя досыта накормлю метелкой.
Уж он его тер, уж он его тер, к великому восторгу присутствовавших, и все приговаривал:
– Проси пощады, не то я тебя накормлю метелкой!
Ризенкрафт, однако, ничего уже не мог сказать, ибо он умер от злости.
– Упокой, Господи, твою душу, бедный злюка! – молвил Уленшпигель и, отягченный печалью, удалился с поля боя.
14
Был конец октября. Принц нуждался в деньгах, войско его голодало. Солдаты роптали. Он двигался по направлению к Франции и все хотел дать герцогу бой, но тот уклонялся.