– Пьем, – отвечали Ламме и Уленшпигель, а сами все подливали хозяину, хозяин же видеть не мог, чтобы его стакан был полон.
– Вы славные ребята, – продолжал он. – Пью за вашу щедрость. Чем больше вы у меня напьете, тем мне выгоднее. А пропуска-то у вас есть?
– Вот они, – сказал Уленшпигель.
– Подписано герцогом, – сказал хозяин. – Пью за герцога!
– Пьем за герцога, – подхватили Ламме и Уленшпигель.
А хозяин опять начал занимать их разговором:
– Чем ловят крыс, мышей и кротов? Крысоловками, мышеловками и капканами. Кто есть крот? Это есть самый главный еретик оранжевого цвета – цвета адского пламени. С нами Бог! Они сейчас придут. Хе-хе! Выпьем! Налей! Душа горит! Выпьем! Трое славных реформатских проповедничков... то есть, я хотел сказать, трое славных, храбрых солдатиков, могучих, как дубы... Выпьем! Вы не хотите пройти с ними в лагерь главного еретика? У меня есть пропуска, подписанные им самим... Посмотрите, как солдатики будут действовать.
– Ну что ж, сходим, – согласился Уленшпигель.
– Уж они маху не дадут! Ночью, ежели ничто не помешает, – тут хозяин присвистнул и сделал такое движение, будто хотел кому-то перерезать горло. – Стальной ветер не даст больше петь нассаускому дрозду. А посему давайте выпьем!
– Веселый же ты человек, хотя и женатый! – заметил Уленшпигель.
– Я не женат и никогда не женюсь, – возразил хозяин. – Я храню государственные тайны. Выпьем! Жена выведает их у меня в постели, чтобы отправить меня на виселицу и овдоветь раньше, чем того захочет природа. Они придут, вот как Бог свят... Где мои новые пропуска? На моем христианском сердце. А ну, хлопнем! Они там, там, в трехстах шагах отсюда, на дороге, близ Марш-ле-Дам. Вон они, видите? А ну, хлопнем!
– Хлопни, хлопни! – сказал Уленшпигель. – Я пью за короля, за герцога, за проповедников, за Стальной ветер, за тебя, за себя, за вино и за бутылку. Что же ты не пьешь?
При каждой здравице Уленшпигель наливал хозяину полный стакан, а тот пил до дна.
Испытующе посмотрев на хозяина, Уленшпигель наконец встал.
– Заснул, – сказал он. – Пойдем, Ламме!
Они вышли.
– Жены у него нет, стало быть, выдать нас некому... – продолжал Уленшпигель. – Скоро стемнеет... Ты слышал, что говорил этот мерзавец? Ты понял, кто эти трое проповедников?
– Да, – сказал Ламме.
– Они идут от Марш-ле-Дам берегом Мааса, и хорошо бы нам их перехватить, пока не подул Стальной ветер.
– Да, – сказал Ламме.
– Надо спасти жизнь принца, – сказал Уленшпигель.
– Да, – сказал Ламме.
– На, возьми мою аркебузу, – сказал Уленшпигель, – спрячься вон в той расселине, в кустах, заряди аркебузу двумя пулями и, когда я прокаркаю, стреляй.
– Хорошо, – сказал Ламме и скрылся в кустах.
Уленшпигель слышал, как щелкнул курок.
– Ты видишь их? – спросил он.
– Вижу, – отвечал Ламме. – Их трое, идут в