Ему всегда было холодно. Ни вино, ни огонь в камине, где постоянно жгли душистое дерево, не согревали его. Он сидел в своем покое, заваленный таким количеством писем, что ими можно было наполнить сто бочек, все что-то писал, писал, мечтал о мировом господстве, каким обладали римские императоры, и задыхался от завистливой злобы к своему сыну дону Карлосу, которого он возненавидел с тех пор, как тот возымел желание сменить герцога Альбу в Нидерландах – без сомнения, для того чтобы там воцариться, как думал Филипп. То, что сын у него был некрасивый, уродливый, злой, бешеный и свирепый, еще усиливало его ненависть. Но он никому про это не говорил.
Слуги не знали, кого им больше бояться: сына, стремительного, кровожадного, впивавшегося ногтями в тех, кто ему прислуживал, или же трусливого и вероломного отца, убивавшего чужими руками и, точно гиена, обожавшего трупы.
У слуг мороз подирал по коже при виде того, как отец и сын кружили друг подле друга. Слуги поговаривали, что в Эскориале не в долгом времени будет покойник.
И точно: не в долгом времени они узнали, что дон Карлос по обвинению в государственной измене брошен в темницу[186 - Принцесса Эболи, Анна Мендоса и ла Серда (1540—1592) – жена Руиса Гомеса де Сильва, принца Эболи, королевского советника и врага Альбы. Была любовницей королевского секретаря Переса, который впоследствии, попав в жестокую опалу и бежав из страны, писал, что причиной всех несчастий, обрушившихся на него и принцессу Эболи, была ревность Филиппа II. Сама принцесса Эболи умерла в тюрьме.] . Еще им стало известно, что дон Карлос изнывает в тюрьме, что при попытке к бегству он, пролезая через решетку, поранил себе лицо и что мать его, Изабелла Французская[187 - ...Северную Голландию, которой правит принц... – Вильгельм Оранский в годы наместничества Альбы по-прежнему считал себя наместником Голландии, Зеландии и Утрехта, но реальной властью там до 1572 г. не обладал. На его место Альба назначил графа Буссю] , плачет, не осушая глаз.
Но король Филипп не плакал.
Затем прошел слух, что дону Карлосу дали недозрелых фиг и что на другой же день он умер – уснул и не проснулся. Врачи сказали: как скоро он поел фиг, сердце у него перестало биться, все естественные отправления прекратились – он не мог ни плевать, ни блевать, ни что-либо извергать из своего тела. Живот у него вздулся, и наступила смерть.
Король Филипп выстоял заупокойную обедню по дону Карлосу, велел похоронить его в часовне королевского дворца и положить надгробную плиту, но плакать он не плакал.
А слуги сочинили принцу издевательскую эпитафию:
Здесь тот лежит, кто съел незрелых фиг
И, не болея, умер вмиг.
Aquн yace quiйn, para decir verdad,
Muriу sin enfermedad.
А король Филипп бросал плотоядные взгляды на замужнюю женщину принцессу Эболи[188 - Старинная голландская монета, достоинством в два с половиной флорина.] . В конце концов она уступила его домогательствам.
Изабелла Французская, о которой ходили слухи, что она поощряла дона Карлоса в его стремлении прибрать к рукам Нидерланды, зачахла от горя. Волосы у нее падали целыми прядями. Ее часто рвало, на руках и ногах у нее выпали ногти. И она умерла.