Легенда об Уленшпигеле. Книга 3. стр.63
После этого они с baes’ом вышли в общую залу, где пили гентские старьевщики, возвращавшиеся с брюггского субботнего базара, на котором они втридорога продали золотой парчи камзолы и серебряной парчи накидки, купленные за гроши у обедневших дворян, некогда тянувшихся за испанцами в их любви к роскоши.
И теперь у старьевщиков шел пир горой по случаю изрядных барышей.
Уленшпигель и Иоос Лансам сидели в уголке, выпивали и шепотом уславливались, что прежде всего Иоос пойдет к священнику, доброму пастырю, ненавидевшему Спелле – убийцу невинных. А потом пойдет к друзьям.
На другой день Иоос Лансам и предуведомленные друзья Михилькина после сигнала к тушению огней вышли из Blauwe Gans’а, где они, по обыкновению, пили пиво, и, дабы скрыть истинные свои намерения, пошли разными путями, а сошлись на Эвергемской дороге. Было их семнадцать человек.
В десять часов Спелле вместе с двумя сыщиками и Питером де Роозе вышел из «Сокола». Лансам со своими людьми спрятался в амбаре у Самсона Буне, который тоже дружил с Михилькином. Дверь амбара была растворена. Спелле, однако ж, их не заметил.
А они видели, как он, Питер де Роозе и два сыщика, захмелев, качались из стороны в сторону, и им была слышна его поминутно прерываемая икотой пьяная болтовня:
– Профосы! Профосы! Профосам хорошо живется на свете. Поддерживайте меня, висельники, – вам же от меня перепадает!
Из-за города внезапно донеслось верещание осла и щелканье бича.
– Вот упрямый осел! – заметил Спелле. – Его так вежливо просят, а он хоть бы что!
Но тут послышался стук колес и тарахтенье повозки, мчавшейся под гору и подскакивавшей на камнях.
– Остановить! – взревел Спелле.
Как скоро повозка поравнялась, Спелле и два сыщика схватили осла под уздцы.
– В повозке никого, – сказал один из сыщиков.
– Дурья голова! – вскричал Спелле. – Статочное ли это дело, чтобы повозки ездили ночью порожняком и без никого? Кто-нибудь, уж верно, спрятался. Зажгите фонари и поднимите их повыше, я сейчас посмотрю.
Спелле полез с фонарем в повозку, но тотчас же, испустив вопль, грянулся оземь.
– Михилькин! Михилькин! Боже, спаси меня! – вскричал он. И тут в повозке стал во весь рост человек, одетый в белое, будто пирожник, а в руках он держал две окровавленные ноги.
Как скоро Питер де Роозе и оба сыщика увидели при свете фонарей эту внезапно выросшую фигуру, у них тоже вырвался вопль:
– Это Михилькин! Мертвый Михилькин! Спаси нас, Господи!
На шум сбежались все семнадцать человек и ужаснулись сходству ярко освещенного луной изваяния с их усопшим другом Михилькином.
А привидение к тому же еще размахивало окровавленными ногами.
Лицо у привидения было такое же круглое и полное, как у Михилькина, но только синее, словно у покойника, изъеденное червями под подбородком и с грозным выражением.
Не переставая размахивать окровавленными ногами, привидение обратилось к лежавшему навзничь и стонавшему Спелле:
– Спелле, профос Спелле, очнись!