Легенда об Уленшпигеле. Книга 4. стр.02
Наконец, проведя еще три недели в томительном ожидании, Долговязый, доведенный до исступления, покинул Эмден. Выйдя из Фли, он взял курс на Тессель, но затем вынужден был повернуть на Виринген, и тут его корабль затерло льдами.
Скоро глазам его представилось веселое зрелище: катанье на санках, катанье на коньках; конькобежцы-юноши были одеты в бархат; на девушках были кофты и юбки, у кого – шитые золотом, у кого – отделанные бисером, у кого – с красной, у кого – с голубой оборкой. Юноши и девушки носились взад и вперед, скользили, шутили, катались гуськом, парочками, пели про любовь, забегали выпить и закусить в украшенные флагами лавочки, где торговали водкой, апельсинами, фигами, peperkoek’ами, schol’ями[214 - Барон Люме, граф де ла Марк, Гильом (1642—1678) – знатный дворянин, владевший землями близ Льежа и в Голландии. В 1566 г. примкнул к союзу «Соглашения». Осужденный на смерть Альбой, бежал к Вильгельму Оранскому. После неудачи первого похода Вильгельма – один из вождей Морских гёзов. Вильгельм Оранский назначил Люме своим помощником по управлению Голландией, но вскоре (1573) Люме был арестован (его обвинили в хищении государственных средств) и после суда смещен. Настоящей причиной смещения Люме, видимо, послужили его жестокие расправы с католическим духовенством и несогласие с провозглашавшейся Вильгельмом политикой веротерпимости. После суда Люме было разрешено (по ходатайству Вильгельма Оранского) уехать в Германию, где этот ревностный иконоборец вернулся в лоно римско-католической церкви.] , яйцами, вареными овощами, heetekoek’ами, то есть оладьями, и винегретом, а вокруг под полозьями санок и салазок поскрипывал лед.
Ламме в поисках жены по примеру всего этого веселого люда тоже катался на коньках, но то и дело падал.
Уленшпигель между тем захаживал утолять голод и жажду в дешевенькую таверну на набережной и там не без приятности беседовал со старой baesine.
Как-то в воскресенье около девяти часов он зашел туда пообедать.
– Однако, помолодевшая хозяйка, – сказал он смазливой бабенке, подошедшей услужить ему, – куда девались твои морщины? Зубы у тебя белые, молодые и все до одного целы, а губы красные, как вишни. А эта ласковая и лукавая улыбка предназначается мне?
– Как бы не так! – отвечала она. – Чего подать?
– Тебя, – сказал Уленшпигель.
– Пожалуй, слишком жирно будет для такого одра, как ты, – отрезала бабенка. – Не желаешь ли какого-нибудь другого мяса?
Уленшпигель молчал.
– А куда ты девал красивого парня, статного, полного, который всюду ходил с тобой? – спросила бабенка.
– Ламме? – спросил Уленшпигель.
– Куда ты его девал? – повторила она.
Уленшпигель же ей на это ответил так:
– Он ест в лавчонках крутые яйца, копченых угрей, соленую рыбу, zuurtjes[215 - ...герцог Альба наложил на Нидерланды непосильно тяжкие подати. – Альба, обещавший Филиппу II, что из Нидерландов в Испанию потекут золотые реки, не смог своими конфискациями покрыть даже оккупационных расходов.
Скоро глазам его представилось веселое зрелище: катанье на санках, катанье на коньках; конькобежцы-юноши были одеты в бархат; на девушках были кофты и юбки, у кого – шитые золотом, у кого – отделанные бисером, у кого – с красной, у кого – с голубой оборкой. Юноши и девушки носились взад и вперед, скользили, шутили, катались гуськом, парочками, пели про любовь, забегали выпить и закусить в украшенные флагами лавочки, где торговали водкой, апельсинами, фигами, peperkoek’ами, schol’ями[214 - Барон Люме, граф де ла Марк, Гильом (1642—1678) – знатный дворянин, владевший землями близ Льежа и в Голландии. В 1566 г. примкнул к союзу «Соглашения». Осужденный на смерть Альбой, бежал к Вильгельму Оранскому. После неудачи первого похода Вильгельма – один из вождей Морских гёзов. Вильгельм Оранский назначил Люме своим помощником по управлению Голландией, но вскоре (1573) Люме был арестован (его обвинили в хищении государственных средств) и после суда смещен. Настоящей причиной смещения Люме, видимо, послужили его жестокие расправы с католическим духовенством и несогласие с провозглашавшейся Вильгельмом политикой веротерпимости. После суда Люме было разрешено (по ходатайству Вильгельма Оранского) уехать в Германию, где этот ревностный иконоборец вернулся в лоно римско-католической церкви.] , яйцами, вареными овощами, heetekoek’ами, то есть оладьями, и винегретом, а вокруг под полозьями санок и салазок поскрипывал лед.
Ламме в поисках жены по примеру всего этого веселого люда тоже катался на коньках, но то и дело падал.
Уленшпигель между тем захаживал утолять голод и жажду в дешевенькую таверну на набережной и там не без приятности беседовал со старой baesine.
Как-то в воскресенье около девяти часов он зашел туда пообедать.
– Однако, помолодевшая хозяйка, – сказал он смазливой бабенке, подошедшей услужить ему, – куда девались твои морщины? Зубы у тебя белые, молодые и все до одного целы, а губы красные, как вишни. А эта ласковая и лукавая улыбка предназначается мне?
– Как бы не так! – отвечала она. – Чего подать?
– Тебя, – сказал Уленшпигель.
– Пожалуй, слишком жирно будет для такого одра, как ты, – отрезала бабенка. – Не желаешь ли какого-нибудь другого мяса?
Уленшпигель молчал.
– А куда ты девал красивого парня, статного, полного, который всюду ходил с тобой? – спросила бабенка.
– Ламме? – спросил Уленшпигель.
– Куда ты его девал? – повторила она.
Уленшпигель же ей на это ответил так:
– Он ест в лавчонках крутые яйца, копченых угрей, соленую рыбу, zuurtjes[215 - ...герцог Альба наложил на Нидерланды непосильно тяжкие подати. – Альба, обещавший Филиппу II, что из Нидерландов в Испанию потекут золотые реки, не смог своими конфискациями покрыть даже оккупационных расходов.