Легенда об Уленшпигеле. Книга 4. стр.04
Видя, что она отошла к двери и насторожилась, Уленшпигель спросил:
– Ты хочешь услышать, как падает снег?
– Нет, – отвечала она.
– Ты прислушиваешься к вою ветра?
– Нет, – отвечала она.
– Слушаешь, как гуляют в соседней таверне отважные наши моряки?
– Смерть подкрадывается неслышно, как вор, – сказала она.
– Смерть? – переспросил Уленшпигель. – Я не понимаю, о чем ты говоришь. Подойди ко мне и скажи толком.
– Они там! – сказала она.
– Кто они?
– Кто они? – повторила она. – Солдаты Симонсена Роля – они кинутся на вас с именем герцога на устах. Вас кормят здесь на убой, как быков. Ах, зачем я так поздно об этом узнала! – воскликнула она и залилась слезами.
– Не плачь и не кричи, – сказал Уленшпигель. – Побудь здесь.
– Не выдай меня! – сказала она.
Уленшпигель обегал все лавочки и таверны.
– Испанцы подходят! – шептал он на ухо морякам и солдатам.
Все бросились на корабль и, в мгновенье ока изготовившись к бою, стали ждать неприятеля.
– Погляди на набережную, – обратился к Ламме Уленшпигель. – Видишь, там стоит смазливая бабенка в черном платье с красной оборкой и надвигает на лоб белый капор?
– Мне не до нее, – сказал Ламме. – Я озяб и хочу спать.
С этими словами он закутался в opperstkleed и сделался глух как стена.
Уленшпигель узнал женщину и крикнул ей с корабля:
– Поедем с нами?
– С вами я рада бы и в могилу, да нельзя... – отвечала она.
– Право, поедем! – крикнул Уленшпигель. – Впрочем, подумай хорошенько! В лесу соловей счастлив, в лесу он поет. А вылетит из лесу – морской ветер переломает ему крылышки, и он погиб.
– Я пела дома, пела бы и на воздухе, если б могла, – отвечала она и подошла поближе к кораблю. – На, возьми – это снадобье для тебя и для твоего друга, хотя он и спит, когда нужно бодрствовать. Ламме! Ламме! Да хранит тебя Господь! Возвращайся цел и невредим!
И тут она открыла лицо.
– Моя жена, моя жена! – вскричал Ламме и хотел было спрыгнуть на лед.
– Твоя верная жена! – крикнула та и бросилась бежать без оглядки.
Ламме приблизился к борту, но один из солдат схватил его за opperstkleed и удержал. Ламме кричал, плакал, умолял отпустить его, но профос ему сказал:
– Если ты уйдешь с корабля, тебя повесят.
Ламме предпринял еще одну попытку спрыгнуть на лед, но один из старых гёзов предотвратил прыжок.
– На сходнях мокро – ноги промочишь, – сказал он.
Тогда Ламме сел на пол и заревел.
– Моя жена! Моя жена! Пустите меня к моей жене! – без конца повторял он.
– Ты еще увидишься с ней, – сказал Уленшпигель. – Она тебя любит, но еще больше любит Бога.
– Чертова сумасбродка! – вскричал Ламме. – Если она любит Бога больше, чем мужа, так зачем же она предстает предо мной столь прелестной и соблазнительной? А если она меня все-таки любит, то зачем уходит?
– Ты в глубоком колодце дно видишь? – спросил Уленшпигель.