Виктор. Еще противоречие: не сам ли ты еще недавно силился убедить нас, что произведение природы гораздо ниже произведений человеческих... теперь выходит наоборот...
Фауст. Опять спор в словах! заметь, что я сказал таким же, но не тем же законам природы; как скоро человек хочет подражать природе, - он всегда ниже ее; но он всегда выше, когда творит своей внутреннею силою; что нужды, что он для своих потребностей пользуется теми удобствами, которые он находит в природе! в парке у богатого владельца есть и хижины, и развалины, и луга, но из этого не следует, чтобы он спал на траве или жил в хижине: у него есть свои чертоги, - и главное дело, чтоб владелец-то был богат сам по себе.
Вячеслав. В чем же может заключаться это богатство, или, оставя сравнения, когда же человек может вполне выразить свою мысль?
Фауст. Когда его воля достигла до той степени высоты, где она уверена в своей искренности.
Вячеслав. Но чем уверится она в этой искренности?
Фауст. Тем же процессом, которым математик уверяется, что а может быть равно б, ибо этой аксиомы он не может доказать ничем существующим в природе; в природе человек может найти лишь сходство, но равенства - никогда; эта идея безусловно существует в человеке...
Виктор. Как? равенства двух предметов не существует в природе? я вижу два листа на дереве: вижу, что они оба зелены, оба остроконечны, оба растут на дереве - и заключаю, что они равны между собою; это равенство прикладываю к другим предметам и так далее...
Фауст. По какому праву? ты не можешь не видеть, что как бы два листа ни были сходны между собою, между ними нет математического равенства, что между ними есть minimum разницы...
Виктор. Согласен.
Фауст. Если ты видишь этот minimum разницы, следственно, сам замечаешь, что есть нечто в предмете, что противоречит идее совершенного равенства; следственно, ты берешь из природы, чего в ней не заметил; и я снова спрашиваю: по какому праву? другими словами: откуда?
Виктор. Посредством отвлечения...
Фауст. Но отвлечение есть процесс, которым мы сжимаем в одну форму тысячи различных свойств предмета; нельзя сжать того, чего нет; если нет в природе совершенного равенства - то неоткуда ему взяться и в твое отвлечение. Ты хочешь сделать верное сокращение какой-нибудь книги; если ты к своему сокращению прибавил мысли, которых нет в книге, - твое сокращение неверно, ты обманываешь и себя и других; так и со всеми так называемыми отвлечениями. Они сжимают несколько частных понятий и прибавляют к ним новое - откуда же взялось оно? Словом, если мы имеем идею равенства, красоты, совершенного добра и проч. т. п. - то они существуют в нас сами собою, безусловно, и мы лишь как мерку прикладываем их к видимым предметам. Это говорил еще Платон, и я не постигаю, как можно до сих пор толковать о деле, столь ясном.