Виктор Розов. В поисках радости. Страница 20
Кругом хорошо: тихая речка, леса, луга, ромашки... Но люди... вот это уже хуже. (Смотрит на руку.) Эта тонкая ломаная линия, она -- страдание. (Отвлекаясь.) Там же совсем чуждый вам круг интересов! Вы истоскуетесь по маме и братишкам, по театрам и концертам. Вы знаете, что до сих пор в деревнях справляют престольные праздники, а это значит... Ну, вы представляете себе эту яркую картину.
Таня. Бывает.
Леонид. Конечно, в передовых колхозах этот обычай вымирает. А вдруг вам достанется не передовой?
Таня. Я же была в колхозах на уборочной, несколько раз...
Леонид. Понравилось?
Таня. И да и нет. А вы бывали?
Леонид (смеется). Откровенно говоря, только в десятилетнем возрасте.
Таня (горячо). Так вы же ничего не знаете! В последние годы там просто на глазах все меняется! И к лучшему! Конечно, я согласна с вами, есть колхозы, где люди живут очень трудно. Но, Леонид Павлович, почему же я должна устраивать только свое счастье, думать только о себе?! Я хочу, чтобы и там, в самом далеком, в самом глухом, в самом бедном колхозе, люди жили хорошо. Не хуже, чем мы с вами! По-моему, всегда нужно думать о тех, кто живет труднее тебя, и надо стараться сделать жизнь этих людей лучше, счастливее! Иначе зачем же жить?!
Леонид. Какая вы делаетесь красивая, когда горячитесь. Танечка, хождение в народ было в прошлом веке, сейчас это не популярно -- у нас все делается организованно. И сделают, поверьте... без вас! Вы там начнете бороться, и вас живо сомнут. У вас самые благородные порывы, я абсолютно верю в это. Но, к сожалению, много еще есть людей, которые любят уничтожать хорошее! Это же такое наслаждение для них! Вы даже себе не представляете! Вы поживете там, помучаетесь...
Таня. И брошусь в омут!
Леонид. Хуже. Привыкнете ко всему и выйдете замуж за какого-нибудь тупицу, вроде вот этого вашего приезжего соседа -- Геннадия, кажется? (Опять взял руку Тани.) Здесь есть и другая линия...
Таня (отнимая руку). Не надо...
Леонид. Почему?
Таня. Мне кажется, я сама научилась гадать. Во всяком случае... угадывать.
Входит Клавдия Васильевна, идет к буфету, достает что-то из продуктов и несет на кухню.
Клавдия Васильевна. Таня, ты, кажется, еще хотела позаниматься. (Ушла.)
Леонид. Мама волнуется за девочку.
Таня. Если девочка пролетит на экзамене, то плакать будет не мама. (Встала, пошла к себе.)
Леонид. Вы что готовите?
Таня. Математику.
Леонид. Знакомое дело. Хотите, помогу?
Таня. Если не лень, не возражаю. Вы серьезно сказали, что люди любят уничтожать хорошее?
Леонид. А вы не замечали?
Таня, ничего не ответив, уходит. Леонид идет за ней. Входят Федор и Леночка. Леночка, увидев пустую комнату, горько плачет.
Федор. Ленуська, ну успокойся, маленькая.
Леночка (резко). Оставь меня, пожалуйста.
Федор. Ленуська, ну, ей-богу, как будто я виноват...
Таня. Бывает.
Леонид. Конечно, в передовых колхозах этот обычай вымирает. А вдруг вам достанется не передовой?
Таня. Я же была в колхозах на уборочной, несколько раз...
Леонид. Понравилось?
Таня. И да и нет. А вы бывали?
Леонид (смеется). Откровенно говоря, только в десятилетнем возрасте.
Таня (горячо). Так вы же ничего не знаете! В последние годы там просто на глазах все меняется! И к лучшему! Конечно, я согласна с вами, есть колхозы, где люди живут очень трудно. Но, Леонид Павлович, почему же я должна устраивать только свое счастье, думать только о себе?! Я хочу, чтобы и там, в самом далеком, в самом глухом, в самом бедном колхозе, люди жили хорошо. Не хуже, чем мы с вами! По-моему, всегда нужно думать о тех, кто живет труднее тебя, и надо стараться сделать жизнь этих людей лучше, счастливее! Иначе зачем же жить?!
Леонид. Какая вы делаетесь красивая, когда горячитесь. Танечка, хождение в народ было в прошлом веке, сейчас это не популярно -- у нас все делается организованно. И сделают, поверьте... без вас! Вы там начнете бороться, и вас живо сомнут. У вас самые благородные порывы, я абсолютно верю в это. Но, к сожалению, много еще есть людей, которые любят уничтожать хорошее! Это же такое наслаждение для них! Вы даже себе не представляете! Вы поживете там, помучаетесь...
Таня. И брошусь в омут!
Леонид. Хуже. Привыкнете ко всему и выйдете замуж за какого-нибудь тупицу, вроде вот этого вашего приезжего соседа -- Геннадия, кажется? (Опять взял руку Тани.) Здесь есть и другая линия...
Таня (отнимая руку). Не надо...
Леонид. Почему?
Таня. Мне кажется, я сама научилась гадать. Во всяком случае... угадывать.
Входит Клавдия Васильевна, идет к буфету, достает что-то из продуктов и несет на кухню.
Клавдия Васильевна. Таня, ты, кажется, еще хотела позаниматься. (Ушла.)
Леонид. Мама волнуется за девочку.
Таня. Если девочка пролетит на экзамене, то плакать будет не мама. (Встала, пошла к себе.)
Леонид. Вы что готовите?
Таня. Математику.
Леонид. Знакомое дело. Хотите, помогу?
Таня. Если не лень, не возражаю. Вы серьезно сказали, что люди любят уничтожать хорошее?
Леонид. А вы не замечали?
Таня, ничего не ответив, уходит. Леонид идет за ней. Входят Федор и Леночка. Леночка, увидев пустую комнату, горько плачет.
Федор. Ленуська, ну успокойся, маленькая.
Леночка (резко). Оставь меня, пожалуйста.
Федор. Ленуська, ну, ей-богу, как будто я виноват...