Как часто, бросив взор с утесистой вершины, Сажусь задумчивый в тени древес густой, И развиваются передо мной Разнообразные вечерние картины! Здесь пенится река, долины красота, И тщетно в мрачну даль за ней стремится око; Там дремлющая зыбь лазурного пруда Светлеет в тишине глубокой. По темной зелени дерёв Зари последний луч еще приметно бродит, Луна медлительно с полуночи восходит На колеснице облаков, И с колокольни одинокой Разнесся благовест протяжный и глухой; Прохожий слушает, — и колокол далекий С последним шумом дня сливает голос свой.
Прекрасен мир! Но восхищенью В иссохшем сердце места нет!.. По чуждой мне земле скитаюсь сирой тенью, И мертвого согреть бессилен солнца свет. С холма на холм скользит мой взор унылый И гаснет медленно в ужасной пустоте; Но, ах, где стречу то, что б взор остановило? И счастья нет, при всей природы красоте!.. И вы, мои поля, и рощи, и долины, Вы мертвы! И от вас дух жизни улетел! И что мне в вас теперь, бездушные картины!.. Нет в мире одного — и мир весь опустел. Встает ли день, нощные ль сходят тени — И мрак и свет противны мне… Моя судьба не знает изменений — И горесть вечная в душевной глубине! Но долго ль страннику томиться в заточенье. Когда на лучший мир покину дольный* прах, Тот мир, где нет сирот, где вере исполненье, Где солнцы истины в нетленных небесах?.. Тогда, быть может, прояснится Надежд таинственных спасительный предмет, К чему душа и здесь еще стремится И токмо там, в отчизне, обоймет… Как светло сонмы звезд пылают надо мною, Живые мысли божества! Какая ночь сгустилась над землею, И как земля, в виду небес, мертва!.. Встает гроза, и вихрь, и лист крутит пустынный! И мне, и мне, как мертвому листу, Пора из жизненной долины, — Умчите ж, бурные, умчите сироту!..
