Вам, — Микеланджело, Барма, Дант! Вас молниею заживо Испепелял талант. Ваш молот, не колонны И статуи тесал — Сбивал со лбов короны И троны сотрясал
Художник первородный — Всегда трибун. В нем дух переворота И вечно — бунт.
Вас в стены муровали. Сжигали на кострах. Монахи муравьями Плясала на костях.
Искусство воскресало Из казней и из пыток И било, как кресало, О камни Маобитов.
Кровавые мозоли. Зола и пот. И Музу, точно Зою, Вели на эшафот.
Но нет противоядия Ее святым словам — Воители, ваятели. Слава вам!
Второе посвящение
Москва бурлит, как варево, Под колокольный звон…
Вам, Варвары Всех времен!
Цари, султаны, В тиарах яйцевидных, В пожарищах-сутанах И с жерлами цилиндров!
Империи и кассы Страхуя от огня, Вы видели в Пегасе Троянского коня.
Ваш враг — резец и кельма. И выжженные очи, Как клейма, Горели среди ночи.
Вас мое слово судит. Да будет — срам. Да будет Проклятье вам!
I
Жил-был царь. У царя был двор. На дворе был кол. На колу не мочало — Человека мотало!
Хром царь, хвор царь, А у самых хором ходит вор и бунтарь. Не туга мошна — Да рука мощна! Он деревни мутит. Он царевне свистит. И ударил жезлом и велел государь — Чтоб на площади главной Из цветных терракот Храм стоял семиглавый — Семиглавый дракон.
Чтоб народ страшил. Чтоб царя сторожил.
II
Их было смелых — семеро. Их было — сильных — семеро. Наверно, с моря синего Или откуда с Севера.
Где Ладога, луга, Где радуга-дуга.
Они дожили кладку Вдоль белых берегов, Чтоб взвились, точно радуга, Семь разных городов.
Как флаги корабельные, Как песни коробейные.
Один — червонный, башенный, Разгульный, бесшабашный. Другой — чтобы, как девица, Был белогруд, высок. А третий — точно деревце, Зеленый городок.
Веселые, кирпичные, Цветите по холмам.
Их привели опричники, Чтобы построить храм.
III
Кудри — стружки. Руки — на рубанки. Яростные, русские, Красные рубахи.
Ухали «Дубинушку» — Площади дрожали. Ухари-детинушки, Силушку сдержали бы.
Очи — ой, отчаянны! При подобной силе — Как бы вы нечаянно Царство не спалили!
Бросьте, дети бисовы, Кельмы и резцы. Не мечите бисером Изразцы…
IV
Не ярости юродивой Вы возводили храм, А богу плодородия, Его земным дарам.
Здесь купола-кокосы, И тыквы-купола. И бирюза кокошников Окошки оплела.
Сквозь кожуру мишурную Глядело с завитков — Что чудилось Мичурину Шестнадцатых веков.
Диковины кочанные. Их буйные листы. Кочевников колчаны И кочетов хвосты.
И башенки буравами Взвивались по бокам, И купола булавами Грозили облакам!
И москвичи молились Столь дерзкому труду — Арбузу и маису В чудовищном саду.
V
Взглянув на главы шлемы, Боярин рёк — «У, шельмы, В бараний рог!
Сплошные перламутры, Сойдешь с ума. Уж больно баломутны Их сурик и сурьма…»
Купец галантный, Куль голландский, Шипел — «Ишь, надругательство, Хула и украшательство…»
Ярыжка — кочерыжка Бубнил без передышки:
«Нашел уж царь работничков Смутьянов и разбойничков! У них не кисти, А кистени, Семь городов, антихристы, Задумали они. Им наша жизнь — кабальная Им Русь — не мать!»
…«А младший у кабатчика Все похвалялся, тать, Как в ночь перед заутреней, Охальник и бахвал. Царевне целомудренной Он груди целовал…»
И дьяки присные, Как крысы по углам, В ладони прыснули — «Не храм, а срам!..»
…А храм пылал в полнеба, Как лозунг к мятежам, Как пламя гнева, Крамольный храм!
От страха дьякон пятился. В сундук купчина прятался. А немец, как козел, Скакал, задрав камзол. Уж как ты зол, храм антихристовый!..
А мужик стоял, да подсвистывал. Все посвистывал, да поглядывал, Да топор рукой все поглаживал….
VI
Холод, хохот, конский топот да собачий звонкий лай. Мы как дьяволы работали, а сегодня — пей, гуляй! Гуляй! Девкам юбки заголяй! Эх, на синих, на глазурных, да на огненных санях. Купола горят глазуньями на распахнутых снегах. Ах! — Только губы на губах!
Мимо ярмарок, где ярки яйца, кружки, караси. По соборной, по собольей, по оборванной Руси — Эх, еси — Только ноги уноси!
Завтра новый день рабочий ослепителен и нов. Ой, вы плотнички, пилите тес для новых городов. Го-ро-дов? Может, лучше — для гробов?!
VII
Тюремные стены. И нем рассвет. А где поэма? Поэмы — нет.
Была в семь глав она — Как храм в семь глав. А нынче — безгласна. Как лик без глаз.
Она у плахи Стоит в ночи
… … … … … … … … … … … … … …
И руки о рубахи Отерли палачи.
Эпилог
Вам сваи не бить, не гулять по лугам. Не быть, не быть, не быть городам!
Узорчатым башням в тумане не плыть. Ни пашням, ни солнцу, ни соснам — не быть!
Ни белым, ни синим — не быть, не бывать. И выйдет насильник губить-убивать.
И женщины будут в оврагах рожать. И кони без всадников мчаться и ржать.
Сквозь белый фундамент трава прорастет. И мрак, словно мамонт, на землю сойдет.
Растерзанным бабам на площади выть. Ни белым, ни красным, ни прочим — не быть.
Ни в снах, ни воочию, нигде, никогда… Врете, сволочи! Будут города!
Сверкнут меж холмов Семицветьем всем Не семь городов, А семижды семь!
Над ширью вселенской В лесах золотых я, Вознесенский, Воздвигну их!
Я парень с Калужской, Я явно — не промах, В фуфайке колючей, С хрустящим дипломом.
Я той же артели, что семь молодцов, Что семь молодцов, Бушуйте в артериях, Двадцать веков!
Я тысячерукий — руками вашими, Я тысячеокий — очами вашими. Я осуществляю в стекле и металле — О чем вы мечтали, о чем — не мечтали.
Перроны, пилоны, Как сахар пиленый. Сверкнут оперенно Дома их перлона! Дома-дирижабли. Ангары-дельфины. И дерзкая сабля Ангарской плотины.
Здорово!..
Я со скамьи студенческой Мечтаю, чтобы зданья Ракетой Стоступенчатой Взвивались в мирозданье! Пусть радуг семицветия Играют под резцом. Пусть смелость семилетия Мне будет образцом.
В нем каждый год, как город, В котором я — строитель. О, ненасытный голод Работы и открытий!
Весомой дерзостью, Дерзки, чисты, Имеют те же тезисы Мои мечты.
И завтра ночью тряскою В 0.45 Я еду в Братскую, Чтоб их осуществлять…
