- Нет, уж в этом ты, брат, дурак, не знаешь, куда зашел… да видно и я дурак с тобой вместе! - спохватился и вздрогнул вдруг Рогожин под засверкавшим взглядом Настасьи Филипповны. - Э-эх! соврал я, тебя послушался, - прибавил он с глубоким раскаянием.
Настасья Филипповна, вглядевшись в опрокинутое лицо Рогожина, вдруг засмеялась.
- Восемнадцать тысяч, мне? Вот сейчас мужик и скажется! - прибавила она вдруг с наглою фамильярностью и привстала с дивана, как бы собираясь ехать. Ганя с замиранием сердца наблюдал всю сцену.
- Так сорок же тысяч, сорок, а не восемнадцать, - закричал Рогожин; - Ванька Птицын и Бискуп к семи часам обещались сорок тысяч представить. Сорок тысяч! Все на стол.
Сцена выходила чрезвычайно безобразная, но Настасья Филипповна продолжала смеяться и не уходила, точно и в самом деле с намерением протягивала ее. Нина Александровна и Варя тоже встали с своих мест и испуганно, молча, ждали, до чего это дойдет; глаза Вари сверкали, и на Нину Александровну все это подействовало болезненно; она дрожала и, казалось, тотчас упадет в обморок.
- А коли так - сто! Сегодня же сто тысяч представлю! Птицын, выручай, руки нагреешь!
- Ты с ума сошел! - прошептал вдруг Птицын, быстро подходя к нему и хватая его за руку: - ты пьян, за будочниками пошлют. Где ты находишься?
- Спьяна врет, - проговорила Настасья Филипповна, как бы поддразнивая его.
- Так не вру же, будут! К вечеру будут. Птицын, выручай, процентная душа, что хошь бери, доставай к вечеру сто тысяч; докажу, что не постою! - одушевился вдруг до восторга Рогожин.
- Но, однако, что же это такое? - грозно и внезапно воскликнул рассердившийся Ардалион Александрович, приближаясь к Рогожину. Внезапность выходки молчавшего старика придала ей много комизма. Послышался смех.
- Это еще откуда? - засмеялся Рогожин: - пойдем, старик, пьян будешь!
- Это уж подло! - крикнул Коля, совсем плача от стыда и досады.
- Да неужели же ни одного между вами не найдется, чтоб эту бесстыжую отсюда вывести! - вскрикнули вдруг, вся трепеща от гнева, Варя.
- Это меня-то бесстыжею называют! - с пренебрежительною веселостью отпарировала Настасья Филипповна: - а я-то как дура приехала их к себе на вечер звать! Вот как ваша сестрица меня третирует, Гаврила Ардалионович!
Несколько времени Ганя стоял как молнией пораженный при выходке сестры; но увидя, что Настасья Филипповна этот раз действительно уходит, как исступленный бросился на Варю и в бешенстве схватил ее за руку:
- Что ты сделала? - вскричал он, глядя на нее, как бы желая испепелить ее на этом же месте. Он решительно потерялся и плохо соображал.
- Что сделала? Куда ты меня тащишь? Уж не прощения ли просить у ней, за то, что она твою мать оскорбила и твой дом срамить приехала, низкий ты человек? - крикнула опять Варя, торжествуя и с вызовом смотря на брата.
