излить, хотя согласитесь, что невоздержание и пьянство, и капитанша, и все это вместе взятое, могут до всего довести.
- Такой цели я, конечно, всегда готов способствовать, - сказал князь, вставая, - только признаюсь вам, Лебедев, я в беспокойстве ужасном; скажите, ведь вы все еще… одним словом, сами же вы говорите, что подозреваете господина Фердыщенка.
- Да кого же более? Кого же более, искреннейший князь? - опять умилительно сложил руки Лебедев, умиленно улыбаясь. Князь нахмурился и поднялся с места.
- Видите, Лукьян Тимофеич, тут страшное дело в ошибке. Этот Фердыщенко… я бы не желал говорить про него дурного… но этот Фердыщенко… то-есть, кто знает, может быть, это и он!.. Я хочу сказать, что, может быть, он и в самом деле способнее к тому, чем… чем другой.
Лебедев навострил глаза и уши.
- Видите, - запутывался и все более и более нахмуривался князь, расхаживая взад и вперед по комнате и стараясь не взглядывать на Лебедева, - мне дали знать… мне сказали про господина Фердыщенка, что будто бы он, кроме всего, такой человек, при котором надо воздерживаться и не говорить ничего… лишнего, - понимаете? Я к тому, что, может быть, и действительно он был способнее чем другой… чтобы не ошибиться, - вот в чем главное, понимаете?
- А кто вам сообщил это про господина Фердыщенка? - так и вскинулся Лебедев.
- Так, мне шепнули; я, впрочем, сам этому не верю… мне ужасно досадно, что я принужден был это сообщить, но уверяю вас, я сам этому не верю… это какой-нибудь вздор… Фу, как я глупо сделал!
- Видите, князь, - весь даже затрясся Лебедев, - это важно, это слишком важно теперь, то-есть не насчет господина Фердыщенка, а насчет того, как к вам дошло это известие. (Говоря это, Лебедев бегал вслед за князем взад и вперед, стараясь ступать с ним в ногу.) - Вот что, князь, и я теперь сообщу: давеча генерал, когда мы с ним шли к этому Вилкину, после того, как уже он мне рассказал о пожаре, и, кипя, разумеется, гневом, вдруг начал мне намекать то же самое про господина Фердыщенка, но так нескладно и неладно, что я поневоле сделал ему некоторые вопросы, и вследствие того убедился вполне, что все это известие единственно одно вдохновение его превосходительства… Собственно, так сказать, из одного благодушия. Ибо он и лжет единственно потому, что не может сдержать умиления. Теперь изволите видеть-с: если он солгал, а я в этом уверен, то каким же образом и вы могли об этом услышать? Поймите, князь, ведь это было в нем вдохновение минуты, - то кто же, стало быть, вам-то сообщил? Это важно-с, это… это очень важно-с и… так сказать…
- Мне сказал это сейчас Коля, а ему сказал давеча отец, которого он встретил в шесть часов, в седьмом, в сенях, когда вышел за чем-то.
И князь рассказал все в подробности.
- Ну вот-с, это что называется след-с! - потирая руки, неслышно смеялся Лебедев: - так я и думал-с! Это значит, что его превосходительство нарочно прерывали свой сон невинности, в шестом часу, чтоб
