Ф.М. Достоевский. "Идиот". Часть 3. стр. 74
Вы знаете, который час?
- Н-нет…
- Половина первого. Мы всегда в час ложимся.
- Ах, я думал, что… половина десятого.
- Ничего! - засмеялась она. - А зачем вы давеча не пришли? Вас, может быть, и ждали.
- Я… думал… - лепетал он уходя.
- До свиданья! Завтра всех насмешу.
Он пошел по дороге, огибающей парк, к своей даче. Сердце его стучало, мысли путались, и все кругом него как бы походило на сон. И вдруг, так же как и давеча, когда он оба раза проснулся на одном и том же видении, то же видение опять предстало ему. Та же женщина вышла из парка и стала пред ним, точно ждала его тут. Он вздрогнул и остановился; она схватила его руку и крепко сжала ее. "Нет, это не видение!"
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
- Встань, встань! - говорил он испуганным шепотом, подымая ее: - встань скорее!
- Ты счастлив? Счастлив? - спрашивала она. - Мне только одно слово скажи, счастлив ты теперь? Сегодня, сейчас? У ней? Что она сказала?
Она не подымалась, она не слушала его; она спрашивала спеша и спешила говорить, как будто за ней была погоня.
- Я еду завтра, как ты приказал. Я не буду… В последний ведь раз я тебя вижу, в последний! Теперь уж совсем ведь в последний раз!
- Успокойся, встань! - проговорил он в отчаянии.
Она жадно всматривалась в него, схватившись за его руки.
- Прощай! - сказала она наконец, встала и быстро пошла от него, почти побежала. Князь видел, что подле нее вдруг очутился Рогожин, подхватил ее под руку и повел.
- Подожди, князь, - крикнул Рогожин, - я через пять минут ворочусь на время.
Через пять минут он пришел действительно; князь ждал его на том же месте.
- В экипаж посадил, - сказал он; - там на углу с десяти часов коляска ждала. Она так и знала, что ты у той весь вечер пробудешь. Давешнее, что ты мне написал, в точности передал. Писать она к той больше не станет; обещалась; и отсюда, по желанию твоему, завтра уедет. Захотела тебя видеть напоследях, хоть ты и отказался; тут на этом месте тебя и поджидали, как обратно пойдешь, вот там, на той скамье.
- Она сама тебя с собой взяла?
- А что ж? - осклабился Рогожин: - увидел то, что и знал. Письма-то прочитал знать?
- А ты разве их вправду читал? - спросил князь, пораженный этою мыслью.
- Еще бы; всякое письмо мне сама показывала. Про бритву-то помнишь, хе-хе!
- Безумная! - вскричал князь, ломая свои руки.
- Кто про то знает, может и нет, - тихо проговорил Рогожин, как бы про себя.
Князь не ответил.
- Ну, прощай, - сказал Рогожин, - ведь и я завтра поеду; лихом не поминай! А что, брат, - прибавил он, быстро обернувшись, - что ж ты ей в ответ ничего не сказал? Ты-то счастлив или нет?"
- Нет, нет, нет! - воскликнул князь с беспредельною скорбью.
- Еще бы сказал: "да"! - злобно рассмеялся Рогожин и пошел не оглядываясь.
- Н-нет…
- Половина первого. Мы всегда в час ложимся.
- Ах, я думал, что… половина десятого.
- Ничего! - засмеялась она. - А зачем вы давеча не пришли? Вас, может быть, и ждали.
- Я… думал… - лепетал он уходя.
- До свиданья! Завтра всех насмешу.
Он пошел по дороге, огибающей парк, к своей даче. Сердце его стучало, мысли путались, и все кругом него как бы походило на сон. И вдруг, так же как и давеча, когда он оба раза проснулся на одном и том же видении, то же видение опять предстало ему. Та же женщина вышла из парка и стала пред ним, точно ждала его тут. Он вздрогнул и остановился; она схватила его руку и крепко сжала ее. "Нет, это не видение!"
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О, никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице, как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же, как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
- Встань, встань! - говорил он испуганным шепотом, подымая ее: - встань скорее!
- Ты счастлив? Счастлив? - спрашивала она. - Мне только одно слово скажи, счастлив ты теперь? Сегодня, сейчас? У ней? Что она сказала?
Она не подымалась, она не слушала его; она спрашивала спеша и спешила говорить, как будто за ней была погоня.
- Я еду завтра, как ты приказал. Я не буду… В последний ведь раз я тебя вижу, в последний! Теперь уж совсем ведь в последний раз!
- Успокойся, встань! - проговорил он в отчаянии.
Она жадно всматривалась в него, схватившись за его руки.
- Прощай! - сказала она наконец, встала и быстро пошла от него, почти побежала. Князь видел, что подле нее вдруг очутился Рогожин, подхватил ее под руку и повел.
- Подожди, князь, - крикнул Рогожин, - я через пять минут ворочусь на время.
Через пять минут он пришел действительно; князь ждал его на том же месте.
- В экипаж посадил, - сказал он; - там на углу с десяти часов коляска ждала. Она так и знала, что ты у той весь вечер пробудешь. Давешнее, что ты мне написал, в точности передал. Писать она к той больше не станет; обещалась; и отсюда, по желанию твоему, завтра уедет. Захотела тебя видеть напоследях, хоть ты и отказался; тут на этом месте тебя и поджидали, как обратно пойдешь, вот там, на той скамье.
- Она сама тебя с собой взяла?
- А что ж? - осклабился Рогожин: - увидел то, что и знал. Письма-то прочитал знать?
- А ты разве их вправду читал? - спросил князь, пораженный этою мыслью.
- Еще бы; всякое письмо мне сама показывала. Про бритву-то помнишь, хе-хе!
- Безумная! - вскричал князь, ломая свои руки.
- Кто про то знает, может и нет, - тихо проговорил Рогожин, как бы про себя.
Князь не ответил.
- Ну, прощай, - сказал Рогожин, - ведь и я завтра поеду; лихом не поминай! А что, брат, - прибавил он, быстро обернувшись, - что ж ты ей в ответ ничего не сказал? Ты-то счастлив или нет?"
- Нет, нет, нет! - воскликнул князь с беспредельною скорбью.
- Еще бы сказал: "да"! - злобно рассмеялся Рогожин и пошел не оглядываясь.