Нет, на родине лучше: тут, по крайней мере, во всем других винишь, а себя оправдываешь. Я бы, может, теперь в экспедицию на Северный полюс поехал, потому j'ai le vin mauvais,[47 - я в пьяном виде нехорош (франц.) — Ред.] и пить мне противно, а кроме вина ничего больше не остается. Пробовал. А что, говорят, Берг в воскресенье в Юсуповом саду на огромном шаре полетит,[48 - …говорят, Берг в воскресенье в Юсуповом саду на огромном шаре полетит… — Берг — владелец увеселительных аттракционов в тогдашнем Петербурге; в газетных объявлениях именовал себя балетмейстером и воздухоплавателем.] попутчиков за известную плату приглашает, правда?
— Что ж, вы полетели бы?
— Я? Нет… так… — пробормотал Свидригайлов, действительно как бы задумавшись.
«Да что он, в самом деле, что ли?» — подумал Раскольников.
— Нет, документ меня не стеснял, — продолжал Свидригайлов раздумчиво, — это я сам из деревни не выезжал. Да и уж с год будет, как Марфа Петровна в именины мои мне и документ этот возвратила, да еще вдобавок примечательную сумму подарила. У ней ведь был капитал. «Видите, как я вам доверяю, Аркадий Иванович», — право, так и выразилась. Вы не верите, что так выразилась? А знаете: ведь я хозяином порядочным в деревне стал; меня в околотке знают. Книги тоже выписывал. Марфа Петровна сперва одобряла, а потом всё боялась, что я заучусь.
— Вы по Марфе Петровне, кажется, очень скучаете?
— Я? Может быть. Право, может быть. А кстати, верите вы в привидения?
— В какие привидения?
— В обыкновенные привидения, в какие!
— А вы верите?
— Да, пожалуй, и нет, pour vous plaire…[49 - чтоб угодить вам (франц.) — Ред.] То есть не то что нет…
— Являются, что ли?
Свидригайлов как-то странно посмотрел на него.
— Марфа Петровна посещать изволит, — проговорил он, скривя рот в какую-то странную улыбку.
— Как это посещать изволит?
— Да уж три раза приходила. Впервой я ее увидел в самый день похорон, час спустя после кладбища. Это было накануне моего отъезда сюда. Второй раз третьего дня, в дороге, на рассвете, на станции Малой Вишере; а в третий раз, два часа тому назад, на квартире, где я стою, в комнате; я был один.
— Наяву?
— Совершенно. Все три раза наяву. Придет, поговорит с минуту и уйдет в дверь; всегда в дверь. Даже как будто слышно.
— Отчего я так и думал, что с вами непременно что-нибудь в этом роде случается! — проговорил вдруг Раскольников и в ту же минуту удивился, что это сказал. Он был в сильном волнении.
— Во-от? Вы это подумали? — с удивлением спросил Свидригайлов, — да неужели? Ну, не сказал ли я, что между нами есть какая-то точка общая, а?
— Никогда вы этого не говорили! — резко и с азартом ответил Раскольников.
— Не говорил?
— Нет!
— Мне показалось, что говорил. Давеча, как я вошел и увидел, что вы с закрытыми глазами лежите, а сами делаете вид, — тут же и сказал себе: «Это тот самый и есть!»
— Что это такое: тот самый? Про что вы это? — вскричал Раскольников.
