Иван Гончаров. Обломов. Часть 3. стр 09
— Ну, я отправляюсь… — сказал Обломов.
— А как братец-то придут, что сказать им: когда вы переедете? — спросила она, встав с дивана.
— Вы им передайте, что я просил, — говорил Обломов, — что, по обстоятельствам…
— Вы бы завтра сами пожаловали да поговорили с ними… — повторила она.
— Завтра мне нельзя.
— Ну, послезавтра, в воскресенье: после обедни у нас водка и закуска бывает. И Михей Андреич приходит.
— Ужели и Михей Андреич приходит? — спросил Обломов.
— Ей-богу, правда, — прибавила она.
— И послезавтра мне нельзя, — отговаривался с нетерпением Обломов.
— Так уж на той неделе… — заметила она. — А когда переезжать-то станете? Я бы полы велела вымыть и пыль стереть, — спросила она.
— Я не перееду, — сказал он.
— Как же? А вещи-то куда же мы денем?
— Вы потрудитесь сказать братцу, — начал говорить Обломов расстановисто, упирая глаза ей прямо в грудь, — что, по обстоятельствам…
— Да вот долго нейдут что-то, не видать, — сказала она монотонно, глядя на забор, отделявший улицу от двора. — Я знаю и шаги их, по деревянной мостовой слышно, как кто идет. Здесь мало ходят…
— Так вы передадите ему, что я вас просил? — кланяясь и уходя, говорил Обломов.
— Вот через полчаса они сами будут… — с несвойственным ей беспокойством говорила хозяйка, стараясь как будто голосом удержать Обломова.
— Я больше не могу ждать, — решил он, отворяя дверь.
Собака, увидя его на крыльце, залилась лаем и начала опять рваться с цепи. Кучер, спавший опершись на локоть, начал пятить лошадей, куры опять, в тревоге, побежали в разные стороны, в окно выглянуло несколько голов.
— Так я скажу братцу, что вы были, — в беспокойстве прибавила хозяйка, когда Обломов уселся в коляску.
— Да, и скажите, что я, по обстоятельствам, не могу оставить квартиры за собой и что передам ее другому или чтоб он… поискал…
— Об эту пору они всегда приходят… — говорила она, слушая его рассеянно. — Я скажу им, что вы хотели побывать.
— Да, на днях я заеду, — сказал Обломов.
При отчаянном лае собаки коляска выехала со двора и пошла колыхаться по засохшим кочкам немощеного переулка.
В конце его показался какой-то одетый в поношенное пальто человек средних лет, с большим бумажным пакетом под мышкой, с толстой палкой и в резиновых калошах, несмотря на сухой и жаркий день.
Он шел скоро, смотрел по сторонам и ступал так, как будто хотел продавить деревянный тротуар. Обломов оглянулся ему вслед и видел, что он завернул в ворота к Пшеницыной.
"Вон, должно быть, и братец пришли! — заключил он. — Да чорт с ним! Еще протолкуешь с час, а мне и есть хочется и жарко! Да и Ольга ждет меня… До другого раза!"
— Ступай скорей! — сказал он кучеру.
"А квартиру другую посмотреть? — вдруг вспомнил он, глядя по сторонам, на заборы. — Надо опять назад, в Морскую или в Конюшенную… До другого раза!" — решил он.