— Помилуйте, я не могу, — заговорил Обломов, — посудите, я не прожил двух недель. Что же это, за что?
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте прочесть: "Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год, по первое июня будущего года", — прочитал Обломов.
— Как же это? — говорил он. — Это несправедливо.
— По закону так-с, — заметил Иван Матвеевич. — Сами изволили подписать: вот подпись-с!
Опять появился палец под подписью и опять спрятался.
— Сколько же? — спросил Обломов.
— Семьсот рублей, — начал щелкать тем же пальцем Иван Матвеевич, подгибая его всякий-раз проворно в кулак, — да за конюшню и сарай сто пятьдесят рублей.
И он щелкнул еще.
— Помилуйте, у меня лошадей нет, я не держу: зачем мне конюшня и сарай? — с живостью возразил Обломов.
— В контракте есть-с, — заметил, показывая пальцем строку, Иван Матвеевич. — Михей Андреич сказывал, что у вас лошади будут.
— Врет Михей Андреич! — с досадой сказал Обломов. — Дайте мне контракт!
— Вот-с, копию-извольте получить, а контракт принадлежит сестре, — мягко отозвался Иван Матвеевич, взяв контракт в руку. — Сверх того, за огород и продовольствие из оного капустой, репой и прочими овощами, считая на одно лицо, — читал Иван Матвеевич, — примерно двести пятьдесят рублей…
И он хотел щелкнуть на счетах.
— Какой огород? Какая капуста? Я и знать не знаю, что вы! — почти грозно возражал Обломов.
— Вот-с, в контракте: Михей Андреич сказали, что вы с тем нанимаете.
— Что же это такое, что вы без меня моим столом распоряжаетесь? Я не хочу ни капусты, ни репы… — говорил Обломов вставая.
Иван Матвеевич встал со стула.
— Помилуйте, как можно без вас: вот подпись есть! — возразил он.
И опять толстый палец трясся на подписи, и вся бумага тряслась в его руке.
— Сколько всего считаете вы? — нетерпеливо спросил Обломов.
— Еще за окраску потолка и дверей, за переделку окон в кухне, за новые пробои к дверям — сто пятьдесят четыре рубля двадцать восемь копеек ассигнациями.
— Как, и это на мой счет? — с изумлением спросил Обломов. — Это всегда на счет хозяина делается. Кто же переезжает в неотделанную квартиру?..
— Вот-с, в контракте сказано, что на ваш счет, — сказал Иван Матвеевич, издали показывая пальцем в бумаге, где это сказано. — Тысячу триста пятьдесят четыре рубля двадцать восемь копеек ассигнациями всего-с! — кротко заключил он, спрятав обе руки с контрактом назади.
— Да где я возьму? У меня нет денег! — возразил Обломов, ходя по комнате. — Нужно мне очень вашей репы да капусты!
— Как угодно-с! — тихо прибавил Иван Матвеевич. — Да не беспокойтесь: вам здесь будет удобно, — прибавил он. — А деньги… сестра подождет.
