Иван Гончаров. Обломов. Часть 3. стр 19
— Кто меня с детьми-то возьмет? — отвечала она и что-то начала считать в уме.
— Два десятка… — задумчиво говорила она, — ужели она их все положит? — И, поставив в шкаф банку, побежала в кухню. А Обломов ушел к себе и стал читать книгу…
— Какая еще свежая, здоровая женщина и какая хозяйка! Право бы, замуж ей… — говорил он сам себе и погружался в мысль… об Ольге.
Обломов в хорошую погоду наденет фуражку и обойдет окрестность, там попадет в грязь, здесь войдет в неприятное сношение с собаками и вернется домой.
А дома уж накрыт стол, и кушанье такое вкусное, подано чисто. Иногда сквозь двери просунется голая рука с тарелкой — просят попробовать хозяйского пирога.
— Тихо, хорошо в этой стороне, только скучно! — говорил Обломов, уезжая в оперу.
Однажды, воротясь поздно из театра, он с извозчиком стучал почти час в ворота, собака, от скаканья на цепи и лая, потеряла голос. Он иззяб и рассердился, объявив, что съедет на другой же день. Но и другой, и третий день, и неделя прошла — он еще не съезжал.
Ему было очень скучно не видеть Ольги в неположенные дни, не слышать ее голоса, не читать в глазах все той же, неизменяющейся ласки, любви, счастья.
Зато в положенные дни он жил, как летом, заслушивался ее пения или глядел ей в глаза, а при свидетелях довольно было ему одного ее взгляда, равнодушного для всех, но глубокого и знаменательного для него.
По мере того, однакож, как дело подходило к зиме, свидания их становились реже наедине. К Ильинским стали ездить гости, и Обломову по целым дням не удавалось сказать с ней двух слов. Они менялись взглядами. Ее взгляды выражали иногда усталость и нетерпение.
Она с нахмуренными бровями глядела на всех гостей. Обломов раза два даже соскучился и после обеда однажды взялся было за шляпу.
— Куда? — вдруг с изумлением спросила Ольга, очутясь подле него и хватая за шляпу.
— Позвольте домой…
— Зачем? — спросила она. Одна бровь у ней лежала выше другой. — Что вы станете делать?
— Я так… — говорил он, едва тараща глаза от сна.
— Кто ж вам позволит? Уж не спать ли вы собираетесь? — спрашивала она, строго поглядев ему попеременно в один глаз, потом в другой.
— Что вы! — живо возразил Обломов. — Спать днем! Мне просто скучно.
И он отдал шляпу.
— Сегодня в театр, — сказала она.
— Не вместе в ложу, — прибавил он со вздохом.
— Так что же? А это разве ничего, что мы видим друг друга, что ты зайдешь в антракте, при разъезде подойдешь, подашь руку до кареты?.. Извольте ехать! — повелительно прибавила она. — Что это за новости!
Нечего делать, он ехал в театр, зевал, как будто хотел вдруг проглотить сцену, чесал затылок и перекладывал ногу на ногу.
"Ах, скорей бы кончить да сидеть с ней рядом, не таскаться такую даль сюда! — думал он. — А то после такого лета да видеться урывками, украдкой, играть роль влюбленного мальчика… Правду сказать, я бы сегодня не поехал в театр, если б уж был женат: шестой раз слышу эту оперу.."