— Ты опять "другие"? Смотри! — сказал он, погрозив пальцем. — Другие в двух, много в трех комнатах живут: и столовая и гостиная — все тут, а иные и спят тут же, дети рядом, одна девка на весь дом служит. Сама барыня на рынок ходит! А Ольга Сергеевна пойдет на рынок?
— На рынок-то и я схожу, — заметил Захар.
— Ты знаешь, сколько дохода с Обломовки получаем? — спрашивал Обломов. — Слышишь, что староста пишет? доходу "тысящи яко две помене"! А тут дорогу надо строить, школы заводить, в Обломовку ехать, там негде жить, дома еще нет… Какая же свадьба? Что ты выдумал?
Обломов остановился. Он сам пришел в ужас от этой грозной, безотрадной перспективы. Розы, померанцевые цветы, блистанье праздника, шепот удивления в толпе — все вдруг померкло.
Он изменился в лице и задумался. Потом понемногу пришел в себя, оглянулся и увидел Захара.
— Что ты? — спросил он угрюмо.
— Ведь вы велели стоять! — сказал Захар.
— Поди! — с нетерпением махнул ему Обломов.
Захар быстро шагнул в двери.
— Нет, постой! — вдруг остановил Обломов.
— То поди, то постой! — ворчал Захар, придерживаясь рукой за дверь.
— Как же ты смел распускать про меня такие, ни с чем не сообразные слухи? — встревоженным шепотом спрашивал Обломов.
— Когда же я, Илья Ильич, распускал? Это не я, а люди Ильинские сказывали, что барин, дескать, сватался…
— Цссс… — зашипел Обломов, грозно махая рукой, — ни слова, никогда! Слышишь?
— Слышу, — робко отвечал Захар.
— Не станешь распространять этой нелепости?
— Не стану, — тихо отвечал Захар, не поняв половины слов и зная только, что они "жалкие".
— Смотри же, чуть услышишь, — заговорят об этом, спросят — скажи: это вздор, никогда не было и быть не может! — шепотом добавил Обломов.
— Слушаю, — чуть слышно прошептал Захар.
Обломов оглянулся и погрозил ему пальцем. Захар мигал испуганными глазами и на цыпочках уходил было к двери.
— Кто первый сказал об этом? — догнав, спросил его Обломов.
— Катя сказала Семену, Семен Никите, — шептал Захар, — Никита Василисе…
— А ты всем разболтал! Я тебя! — грозно шипел Обломов. — Распускать клевету про барина! А!
— Что вы томите меня жалкими-то словами? — сказал Захар. — Я позову Анисью: она все знает…
— Что она знает? Говори, говори сейчас…
Захар мгновенно выбрался из двери и с необычайной быстротой шагнул в кухню.
— Брось сковороду, пошла к барину! — сказал он Анисье, указав ей большим пальцем на дверь.
Анисья передала сковороду Акулине, выдернула из-за пояса подол, ударила ладонями по бедрам и, утерев указательным пальцем нос, пошла к барину. Она в пять минут успокоила Илью Ильича, сказав ему, что никто о свадьбе ничего не говорил: вот побожиться не грех и даже образ со стены снять, и что она в первый раз об этом слышит, говорили, напротив, совсем другое, что барон, слышь, сватался за барышню…
— Как барон! — вскочив вдруг, спросил Илья Ильич, и у него поледенело не только сердце, но руки и ноги.
