А.Островский. Свои люди - сочтемся. Страница 18
Устинья Наумовна (садясь). Присесть, серебряная. Измучилась я нынче день-то деньской, с раннего утра словно отымалка какая мычуся. А ведь и проминовать ничего нельзя, везде, стало быть, необходимый человек. Известное дело, серебряная, всякий человек - живая тварь; тому невеста понадобилась, той жениха хоть роди, да подай, а там где-нибудь и вовсе свадьба. А кто сочинит - все я же. Отдувайся одна за всех Устинья Наумовна. А отчего отдувайся? Оттого, что так уж видно устроено,- от начала мира этакое колесо заведено. Точно, надо правду сказать, не обходят и нас за труды: кто на платье тебе материи, кто шаль с бахромой, кто тебе чепчик состряпает, а где и золотой, где и побольше перевалится,- известно, что чего стоит, глядя по силе возможности.
Фоминишна. Что говорить, матушка, что говорить!
Устинья Наумовна. Садись, Фоминишна,- ноги-то старые, ломаные.
Фоминишна. И, мать! некогда. Ведь какой грех-то: сам-то что-то из городу не едет, все под страхом ходим; того и гляди, пьяный приедет. А уж какой благой-то, господи! Зародится же ведь эдакой озорник!
Устинья Наумовна. Известное дело: с богатым мужиком, что с чертом, не скоро сообразишь.
Фоминишна. Уж мы от него страсти-то видали. Вот на прошлой неделе, ночью, пьяный приехал: развоевался так, что на поди. Страсти да и только: посуду колотит... "У! - говорит,- такие вы и эдакие, убью сразу!"
Устинья Наумовна. Необразование.
Фоминишна. Уж и правда, матушка! А я побегу, родная, наверх-то Аграфена-то Кондратьевна у меня там одна. Ты, как пойдешь домой-то, так заверни ко мне,- я тебе окорочек завяжу. (Идет на лестницу.)
Устинья Наумовна. Зайду, серебряная, зайду.
Подхалюзин входит.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Устинья Наумовна и Подхалюзин.
Подхалюзин. А! Устинья Наумовна! Сколько лет, сколько зим-с!
Устинья Наумовна. Здравствуй, живая душа, каково попрыгиваешь?
Подхалюзин. Что нам делается-с. (Садится.)
Устинья Наумовна. Мамзельку, коли хочешь высватаю!
Подхалюзин. Покорно благодарствуйте,- нам пока не требуется.
Устинья Наумовна. Сам, серебряный, не хочешь,- приятелю удружу. У тебя ведь, чай, знакомых-то по городу, что собак.
Подхалюзин. Да, есть-таки около того-с.
Устинья Наумовна. Ну, а коли есть, так и слава тебе господи! Чуть мало-мальски жених, холостой ли он, неженатый ли, вдовец ли какой,- прямо и тащи ко мне.
Подхалюзин. Так вы его и жените?
Устинья Наумовна. Так я женю. Отчего ж не женить, и не взвидишь, как женю.
Подхалюзин. Это дело хорошее-с. А вот теперича я у вас спрошу, Устинья Наумовна, зачем это вы к нам больно часто повадились?
Устинья Наумовна. А тебе что за печаль! Зачем бы я ни ходила. Я ведь не краденая какая, не овца без имени. Ты что за спрос?
Подхалюзин. Да так-с, не напрасно ли ходите-то?
Устинья Наумовна. Как напрасно? С чего это ты, серебряный, выдумал! Посмотри-ко, какого жениха нашла.- Благородный, крестьяне есть, и из себя молодец.