Федор Тютчев. Ватиканская годовщина

 
       Был день суда и осужденья —
Тот роковой, бесповоротный день,
       Когда для вящего паденья
На высшую вознесся он ступень, —
 

 
       И, божьим промыслом теснимый
И загнанный на эту высоту,
       Своей ногой непогрешимой
В бездонную шагнул он пустоту, —
       Когда, чужим страстям послушный,
Игралище и жертва темных сил,
       Так богохульно-добродушно
Он божеством себя провозгласил…
       О новом бого-человеке
Вдруг притча создалась — и в мир вошла,
       И святотатственной опеке
Христова церковь предана была.
       О, сколько смуты и волнений
Воздвиг с тех пор непогрешимый тот,
       И как под бурей этих прений
Кощунство зреет и соблазн растет.
       В испуге ищут правду божью,
Очнувшись вдруг, все эти племена,
       И как тысячелетней ложью
Она для них вконец отравлена́.
       И одолеть она не в силах
Отравы той, что в жилах их течет,
       В их самых сокровенных жилах,
И долго будет течь, — и где исход?
· · ·
       Но нет, как ни борись упрямо,
Уступит ложь, рассеется мечта,
       И ватиканский далай-лама^*
Не призван быть наместником Христа.