Александр Дюма. Три мушкетера. Стр. 180
— Нет, но мне помнится, что в нашей стычке на улице Феру я был ранен шпагой, и через две — две с половиной недели после этой раны я чувствовал себя точно так же, как вы.
— Однако этот обед предназначался, кажется, не только для вас, любезный Портос? — спросил Арамис.
— Нет, — сказал Портос, — я ждал нескольких дворян, живущих по соседству, но они только что прислали сказать, что не будут. Вы замените их, и я ничего не потеряю от этой замены… Эй, Мушкетон! Подай стулья и удвой количество бутылок.
— Знаете ли вы, что мы сейчас едим? — спросил Атос спустя несколько минут.
— Еще бы не знать! — сказал д'Артаньян. — Что до меня, я ем шпигованную телятину с артишоками и мозгами.
— А я — баранье филе, — сказал Портос.
— А я — куриную грудинку, — сказал Арамис.
— Все вы ошибаетесь, господа, — серьезно возразил Атос, — вы едите конину.
— Полноте! — сказал д'Артаньян.
— Конину! — повторил Арамис с гримасой отвращения.
Один Портос промолчал.
— Да, конину… Правда, Портос, ведь мы едим конину? Да еще, может быть, вместе с седлом?
— Нет, господа, я сохранил упряжь, — сказал Портос.
— Право, все мы хороши! — сказал Арамис. — Точно сговорились.
— Что делать? — воскликнул Портос. — Эта лошадь вызывала чувство неловкости у моих гостей, и мне не хотелось унижать их.
— К тому же ваша герцогиня все еще на водах, не так ли? — спросил д'Артаньян.
— Все еще, — ответил Портос. — И потом, знаете ли, моя лошадь так понравилась губернатору провинции — это один из тех господ, которых я ждал сегодня к обеду, — что я отдал ее ему.
— Отдал! — вскричал д'Артаньян.
— О, господи! Ну да, именно отдал, — сказал Портос, — потому что она, бесспорно, стоила сто пятьдесят луидоров, а этот скряга не согласился заплатить мне за нее больше восьмидесяти.
— Без седла? — спросил Арамис.
— Да, без седла.
— Заметьте, господа, — сказал Атос, — что Портос, как всегда, обделал дело выгоднее всех нас.
Раздались громкие взрывы хохота, совсем смутившие бедного Портоса, но ему объяснили причину этого веселья, и он присоединился к нему, как всегда, шумно.
— Так что все мы при деньгах? — спросил д'Артаньян.
— Только не я, — возразил Атос. — Мне так понравилось испанское вино Арамиса, что я велел погрузить в фургон наших слуг бутылок шестьдесят, и это сильно облегчило мой кошелек.
— А я… — сказал Арамис, — вообразите только, я все до последнего су отдал на церковь Мондидье и на Амьенский монастырь и, помимо уплаты кое-каких неотложных долгов, заказал обедни, которые будут служить по мне и по вас, господа, и которые, я уверен, пойдут всем нам на пользу.
— А мой вывих? — сказал Портос. — Вы думаете, оп ничего мне не стоил?
Не говоря уже о ране Мушкетона, из-за которой мне пришлось приглашать лекаря по два раза в день, причем он брал у меня двойную плату под тем предлогом, что этого болвана Мушкетона угораздило получить пулю в такое место, какое обычно показывают только аптекарям. Я предупредил его, чтобы впредь оп остерегался подобных ран.
— Ну что ж, — сказал Атос, переглянувшись с д'Артаньяном и Арамисом, — я вижу, вы великодушно обошлись с бедным малым; так и подобает доброму господину.
— Короче говоря, — продолжал Портос, — после того как я оплачу все издержки, у меня останется еще около тридцати экю.
— А у меня с десяток пистолей, — сказал Арамис.