— Вино, которое вы предпочитаете всем остальным.
— Разумеется, когда у меня нет ни шампанского, ни шамбертена.
— Ничего не поделаешь! За неимением шампанского и шамбертена, придется вам удовольствоваться анжуйским.
— Так вы, значит, выписали анжуйское вино? Ну и лакомка же вы, д'Артаньян! — сказал Портос.
— Да нет же! Это то вино, которое прислано мне от вашего имени.
— От нашего имени?! — хором воскликнули три мушкетера.
— Скажите, Арамис, это вы посылали вино? — спросил Атос.
— Нет. А вы, Портос?
— Нет.
— Если это не вы, — сказал д'Артаньян, — то ваш трактирщик.
— Наш трактирщик?
— Ну да! Ваш трактирщик Годо, трактирщик мушкетеров.
— В конце концов, какое нам дело до того, откуда взялось это вино! — сказал Портос. — Попробуем и, если оно хорошее — выпьем.
— Напротив, — возразил Атос, — не будем пить вино, которое пришло неизвестно откуда.
— Вы правы, Атос, — согласился д'Артаньян. — Так, значит, никто из вас не поручал трактирщику Годо прислать мне вина?
— Нет! И все же он прислал вам его от нашего имени?
— Вот письмо! — сказал д'Артаньян.
И он протянул товарищам записку.
— Это не его почерк, — заметил Атос. — Я знаю его руку, перед отъездом я как раз рассчитывался с ним за всю компанию.
— Письмо подложное, — утверждал Портос, — никто не арестовывал нас.
— Д'Артаньян, — с упреком сказал Арамис, — как могли вы поверить, что мы нашумели?
Д'Артаньян побледнел, и дрожь пробежала по его телу.
— Ты пугаешь меня, — сказал Атос, говоривший ему «ты» лишь в случаях чрезвычайных. — Что случилось?
— Бежим, бежим, друзья мои! — вскричал д'Артаньян. — У меня возникло страшное подозрение… Неужели это опять месть той женщины?
Теперь побледнел и Атос.
Д'Артаньян бросился бежать к буфету, три мушкетера и оба гвардейца последовали за ним.
Первое, что увидел д'Артаньян, войдя в столовую, был Бризмон, корчившийся на полу в жестоких судорогах.
Планше и Фурро, смертельно бледные, пытались облегчить его страдания, но было ясно, что помощь бесполезна: лицо умирающего было искажено предсмертной агонией.
— А, это вы! — вскричал Бризмон, увидев д'Артаньяна. — Вы сделали вид, что даруете мне жизнь, а сами отравили меня! О, это ужасно!
— Я? — вскричал д'Артаньян. — Несчастный, что ты говоришь!
— Да-да, вы дали мне это вино! Вы велели мне выпить его — вы решили отомстить мне, и это ужасно!
— Вы ошибаетесь, Бризмон, — сказал д'Артаньян, — вы ошибаетесь. Уверяю вас… клянусь вам…
— Но есть бог, он покарает вас!.. О господи, пошли ему такие же мучения, какие я чувствую сейчас!
— Клянусь Евангелием, — вскричал д'Артаньян, бросаясь к умирающему, — я не знал, что это вино отравлено, и сам собирался пить его!
— Я не верю вам, — сказал солдат.
И в страшных мучениях он испустил последний вздох.
— Ужасно, ужасно! — шептал Атос, между тем как Портос бил бутылки, а Арамис отдавал приказание — правда, несколько запоздавшее — привести духовника.
— О друзья мои, — сказал д'Артаньян, — вы еще раз спасли мне жизнь, и не только мне, но также и этим господам!.. Господа, — продолжал он, обращаясь к гвардейцам, — я попрошу вас хранить молчание о том, что вы видели. Весьма важные особы могут оказаться замешанными в эту историю, и все последствия падут тогда на нашу голову.
— Ах, сударь… — пробормотал Планше, еле живой от страха, — ах, сударь, выходит, что я счастливо отделался!
