— Отвечайте, ваша светлость! — сказал Фельтон. — Положение гораздо серьезнее, чем вы, быть может, думаете.
Бекингэм решил, что молодой человек, явившись по поручению лорда Винтера, говорит, конечно, от его имени, и смягчился.
— Без всякого угрызения совести, — подтвердил он. — Барону, как и мне, известно, что леди Винтер большая преступница и что ограничить ее наказание ссылкой почти равносильно тому, что помиловать ее.
Герцог пером коснулся бумаги.
— Вы не подпишете этого приказа, милорд! — воскликнул Фельтон, делая шаг к герцогу.
— Я не подпишу этого приказа? — удивился Бекингэм. — А почему?
— Потому что вы заглянете в свою душу и воздадите миледи справедливость.
— Справедливость требовала бы отправить ее в Тайберн. Миледи — бесчестная женщина.
— Ваша светлость, миледи — ангел, вы хорошо это знаете, и я прошу вас дать ей свободу!
— Да вы с ума сошли! Как вы смеете так говорить со мной?
— Извините меня, милорд, я говорю, как умею, я стараюсь сдерживаться… Однако подумайте о том, милорд, что вы намерены сделать, и опасайтесь превысить меру!
— Что?.. Да простит меня бог! — вскричал Бекингэм. — Он, кажется угрожает мне!
— Нет, милорд, я вас еще прошу и говорю вам: одной капли довольно, чтобы чаша переполнилась, одна небольшая вина может навлечь кару на голову того, кого щадил еще всевышний, несмотря на все его преступления!
— Господин Фельтон, извольте выйти отсюда и немедленно отправиться под арест! — приказал Бекингэм.
— Извольте выслушать меня до конца, милорд. Вы соблазнили эту молодую девушку, вы ее жестоко оскорбили, запятнали ее честь… Загладьте то зло, какое вы ей причинили, дайте ей беспрепятственно уехать, и я ничего больше не потребую от вас.
— Ничего не потребуете? — проговорил Бекингэм, с изумлением глядя на Фельтона и делая ударение на каждом слове.
— Милорд… — продолжал Фельтон, все больше воодушевляясь по мере того, как он говорил. — Берегитесь, милорд, вся Англия устала от ваших беззаконий! Милорд, вы злоупотребили королевской властью, которую вы почти узурпировали. Милорд, вы внушаете отвращение и людям ж богу! Бог накажет вас впоследствии, я же накажу вас сегодня!
— Это уж слишком! — крикнул Бекингэм и сделал шаг к двери.
Фельтон преградил ему дорогу.
— Смиренно прошу вас, — сказал он, — подпишите приказ об освобождении леди Винтер. Вспомните, это женщина, которую вы обесчестили!
— Ступайте вон, сударь! Или я позову стражу и велю заковать вас в кандалы!
— Вы никого не позовете, — заявил Фельтон, встав между герцогом и колокольчиком, стоявшим на столике с серебряными инкрустациями. — Берегитесь, милорд, вы теперь в руках божьих!
— В руках дьявола, хотите вы сказать! — вскричал Бекингэм, повышая голос, чтобы привлечь внимание людей в соседней комнате, но еще прямо не взывая о помощи.
— Подпишите, милорд, подпишите приказ об освобождении леди Винтер! — настаивал Фельтон, протягивая герцогу бумагу.
— Вы хотите меня принудить? Да вы смеетесь надо мной!.. Эй, Патрик!
— Подпишите, милорд!
— Ни за что!
— Ни за что?
— Ко мне! — крикнул герцог и схватился за шпагу.
Но Фельтон не дал ему времени обнажить ее: на груди он держал наготове нож, которым ранила себя миледи, и одним прыжком бросился на герцога.
В эту минуту в кабинет вошел Патрик и крикнул:
— Милорд, письмо из Франции!
