Гуляющие выходят из ворот.
 
 
    Несколько подмастерьев
 
   Эй, вы! Куда вы, господа?
 
 
    Другие
   В охотный двор. А вы куда?
 
 
    Первые
 
   На мельницу!
 
 
    Один из подмастерьев
 
    Пойдем к прудам!
 
 
    Второй подмастерье
 
    Бог с ними!
   Туда дорога чересчур худа.
 
 
    Вторая группа подмастерьев
 
   А ты?
 
 
    Третий подмастерье
 
    Пойду куда-нибудь с другими.
 
 
    Четвертый
 
   В Бургдорф наведаться советую я вам.
   Какие девушки, какое пиво там!
   А драка - первый сорт! Пойдёмте-ка, ребята!
 
 
    Пятый
 
   Знать, чешется спина: всё драки подавай,
   Вот погоди, намнут тебе бока-то!
   Ступай-ка сам - меня не зазывай.
 
 
    Служанка
 
   Нет, нет! Вернуться надо мне скорее.
 
 
    Другая
 
   Куда? Он, верно, там, у тополей, в аллее.
 
 
    Первая
 
   Да мне-то что за радость в нём?
   Он вечно ходит за тобою,
   Болтает, пляшет не со мною:
   Что мне в веселии твоём?
 
 
    Вторая
 
   Да мы пойдем не с ним одним:
   Кудрявый тоже будет с ним.
 
 
    Студент
 
   Эх, девки, чёрт возьми! Смотри, бегут как живо!
   А что, коллега, надо их догнать!
   Забористый табак, да пенистое пиво,
   Да девушка-краса - чего еще желать!
 
 
    Девушка-горожанка
 
   Вот так молодчики! Как им не удивляться!
   Ведь это просто стыд и срам!
   Могли бы в обществе отличном прогуляться -
   Нет, за служанками помчались по пятам!
 
 
    Второй студент
 
    (первому)
 
    Постой: вон две идут другие;
    Из них соседка мне одна.
    Мне очень нравится она.
    Смотри, нарядные какие!
    Не торопясь, идут они шажком
    И поджидают нас тайком.
 
 
    Первый студент
 
   Эх, братец, брось! Стесняться неохота.
   Скорей вперёд: дичь может ускакать!
   Чья ручка пол метёт, когда придёт суббота,
   Та в праздник лучше всех сумеет приласкать.
 
 
    Горожанин
 
   Нет, новый бургомистр ни к чёрту не годится.
   Что день, то больше он гордится.
   А много ль город видит пользы в нём?
   Что день, то хуже, без сомненья:
   Всё только больше подчиненья
   Да платим мы всё больше с каждым днем.
 
 
    Нищий
    (поёт)
 
    Весёлой, пёстрою толпою
    Вы здесь идете, господа;
    Взгляните, сжальтесь надо мною,
    Да тронет вас моя нужда!
    Услышьте голос мой молящий!
    Лишь тот блажен, кто может дать.
    О, пусть день праздника блестящий
    Днем сытым буду я считать!
 
 
    Другой горожанин
 
   Люблю послушать я, как в праздник соберутся
   Потолковать о битвах, о войне,
   Как где-то в Турции, в далёкой стороне,
   Народы режутся и бьются.
   Стаканчик свой держа, стою перед окном,
   И барки по реке проходят предо мною;
   А после, к вечеру, иду себе в свой дом,
   Благословляя мир спокойною душою.
 
 
    Третий горожанин
 
   Так, так, сосед! Мы смирно здесь живём,
   А там, кто хочет, пусть себе дерётся!
   Перевернись весь свет вверх дном -
   Лишь здесь по-старому пускай всё остаётся!
 
 
    Старуха
 
    (девушкам-горожанкам)
 
   Вишь, как разряжены, - что розан молодой!
   Ах вы, красавицы! Ну как в вас не влюбиться?
   Что гордо смотрите? Не брезгайте вы мной:
   Старушка может пригодиться.
 
 
    Девушка-горожанка
 
   Сюда, Агата! От старухи прочь!
   Нам с ведьмой говорить при людях не пристало.
   Хотя, поверь, в андреевскую ночь
   Она мне суженого ловко показала.
 
 
    Другая
 
   У ней я тоже видела его:
   Мне в зеркале колдунья показала.
   Военный - как хорош! Уж я его искала,
   Да встретить не могу, не знаю отчего.
 
 
    Солдаты
 
    Башни с зубцами,
    Нам покоритесь!
    Гордые девы,
    Нам улыбнитесь!
    Все вы сдадитесь!
    Славная плата
    Смелым трудам!
    Подвиг солдата
    Сладостен нам.
    Сватаны все мы
    Звонкой трубою
    К радости шумной,
    К смертному бою.
    В битвах и штурмах
    Дни наши мчатся;
    Стены и девы
    Нам покорятся.
    Славная плата
    Смелым трудам!
    Миг - и солдата
    Нет уже там.
 
 
    Фауст и Вагнер.
 
    Фауст
 
   Умчалися в море разбитые льдины;
   Живою улыбкой сияет весна;
   Весенней красою блистают долины;
   Седая зима ослабела: в теснины,
   В высокие горы уходит она.
   Туда она прячется в злобе бесплодной
   И сыплет порою метелью холодной
   На свежую, нежную зелень весны, -
   Но солнце не хочет терпеть белизны;
   Повсюду живое стремленье родится,
   Всё вырасти хочет, спешит расцветиться,
   И если поляна ещё не цветёт,
   То вместо цветов нарядился народ.
 
   Взгляни, обернись: из-под арки старинной
   Выходит толпа вереницею длинной;
   Из душного города в поле, на свет
   Теснится народ, оживлён, разодет;
   Погреться на солнце - для всех наслажденье,
   Они торжествуют Христа воскресенье
   И сами как будто воскресли они:
   Прошли бесконечные зимние дни,
   Из комнаты душной, с работы тяжёлой,
   Из лавок, из тесной своей мастерской,
   Из тьмы чердаков, из-под крыши резной
   Народ устремился гурьбою весёлой,
   И после молитвы во мраке церквей
   Так сладостен воздух зеленых полей.
   Смотри же, смотри: и поля и дорога
   Покрыты весёлой и пёстрой толпой;
   А там, на реке, и возня, и тревога,
   И лодок мелькает бесчисленный рой.
 
   И вот уж последний челнок нагружённый
   С усильем отчалил, до края в воде;
   И даже вверху, на горе отдалённой,
   Виднеются пёстрые платья везде.
 
   Чу! Слышится говор толпы на поляне;
   Тут истинный рай им! Ликуют селяне,
   И старый и малый, в весёлом кругу.
   Здесь вновь человек я, здесь быть им могу!
 
 
    Вагнер
 
   Люблю прогулку, доктор, с вами,
   В ней честь и выгода моя;
   Но враг я грубого - и не решился б я
   Один здесь оставаться с мужиками.
   Их кегли, скрипки, крик и хоровод
   Я наблюдаю с сильным отвращеньем:
   Как бесом одержим, кривляется народ,-
   И это он зовет весельем, пляской, пеньем!
 
 
    Крестьяне
 
    (танцуют под липой; пляска и пение]
 
    Пустился в пляску пастушок;
    На нем и ленты, и венок,
    И куртка красовалась.
    Народ под липами кишел,
    И танец бешеный кипел,
    И скрипка заливалась.
    В толпу немедля он влетел
    И локтем девушку задел
    Для первого начала.
    Но бойко девушка глядит:
    'Как это глупо, - говорит, -
    Потише б не мешало!'
    Но он, обвив её рукой,
    Пустился с нею в пляс лихой -
    Лишь юбки развевались.
    Ее он поднял на локте,
    Им стало жарко в тесноте,
    И оба задыхались.
 
    'Пусти, меня не проведёшь!
    Я знаю: ласки ваши - ложь,
    И клятвы ваши зыбки!'
    Но он, обняв её, влечёт,
    А там, вдали, шумит народ
    И льются звуки скрипки.
 
 
    Старый крестьянин
 
    Прекрасно с вашей стороны,
    Что вы пришли в весёлый час!
    Вы так учёны и умны,
    А не забыли и о нас.
    Вас кружкой лучшего питья
    Народ признательный дарит,
    И громко здесь желаю я:
    Пусть грудь она вам освежит,
    И сколько капель чистых в ней -
    Дай бог вам столько светлых дней.
 
 
    Фауст
 
    Я за здоровье ваше пью,
    А за привет - благодарю.
 
    Народ собирается вокруг.
 
 
    Старик
 
    Да, мысль благая - посетить
    Народ теперь, в весёлый час;
    Но вам случалось приходить
    И в дни беды, трудясь для нас.
    Немало здесь стоит таких,
    Которых ваш отец лечил:
    От верной смерти спас он их
    И нам заразу потушил.
    Тогда ты, юноша, за ним
    Везде ходил среди больных,
    Отважен, чист и невредим
    Меж трупов, гноем залитых,-
    И жив остался покровитель:
    Хранил спасителя Спаситель.
 
 
    Народ
 
    Ученый муж, ты многих спас;
    Живи ж сто лет, спасая нас!
 
 
    Фауст
 
    Склонитесь лучше перед тем,
    Кто учит всех и благ ко всем.
 
    (Идет с Вагнером дальше.)
 
 
    Вагнер
 
   Что должен был ты, муж великий, ощутить,
   Услышав эту речь и эти восклицанья!
   О, счастлив, кто дары свои и знанья
   С такою пользой мог употребить!
   Приход твой мигом изменил картину:
   Отец тебя показывает сыну,
   Бегут, спешат, теснятся все вокруг;
   Замолк скрипач, затихла пляска вдруг;
   Проходишь ты - они стоят рядами,
   И шапки вверх летят все тут!
   Еще момент - и ниц они падут,
   Как пред священными дарами.
 
 
    Фауст
 
   Пойдём туда: на камне том
   Присядем мы и отдохнём немного.
   Не раз я здесь сидел, томя себя постом,
   Молясь и призывая бога.
    С надеждой, с верою в творца,
    В слезах, стеня, ломая руки,
    Для язвы злой, для страшной муки
    Просил я скорого конца.
   Слова толпы звучат насмешкой злою
   В ушах моих, и знаю я один,
   Как мало мы, отец и сын,
   Гордиться можем этой похвалою.
   Отец мой, темный труженик, в тиши
   Над тайнами природы тщетно бился;
   В ее круги святые он стремился
   Проникнуть всеми силами души -
   По-своему, но честно. Меж адептов
   Сидел он в чёрной кухне взаперти
   И силился бальзам целительный найти,
   Мешая разных множество рецептов.
   Являлся красный лев - и был он женихом,
   И в теплой жидкости они его венчали
   С прекрасной лилией, и грели их огнем,
   И из сосуда их в сосуд перемещали.
   И вслед - блиставшую лучами всех цветов
   Царицу юную в стекле мы получали:
   Целительный напиток был готов.
   И стали мы лечить. Удвоились мученья:
   Больные гибли все без исключенья,
    А выздоравливал ли кто,
    Спросить не думали про то.
    Вот наши подвиги леченья!
    Средь этих гор губили мы
    Страшней губительной чумы!
    Я сам дал тысячам отраву:
    Их нет - а я живу... И вот -
    В моём лице воздал народ
    Своим убийцам честь и славу!
 
 
    Вагнер
 
   Ну стоит ли об этом вам тужить!
   Довольно, если правильно и честно
   Сумели вы все к делу приложить,
   Что от других вам сделалось известно.
   Как юноша, трудам отца почет
   Воздали вы, - он был доволен вами;
   Потом науку двинули вы сами,
   А сын ваш снова далее пойдет!
 
 
    Фауст
 
   О, счастлив тот, кому дана отрада -
   Надежда выбраться из непроглядной тьмы!
   Что нужно нам, того не знаем мы,
   Что ж знаем мы, того для нас не надо.
   Но перестань: не будем отравлять
   Прекрасный этот час печальными речами,
   Взгляни: уж солнце стало озарять
   Сады и хижины прощальными лучами.
   Оно заходит там, скрываяся вдали,
   И пробуждает жизнь иного края...
   О, дайте крылья мне, чтоб улететь с земли
   И мчаться вслед за ним, в пути не уставая!
   И я увидел бы в сиянии лучей
   У ног моих весь мир: и спящие долины,
   И блеском золотым горящие вершины,
   И реку в золоте, и в серебре ручей.
   Ущелья диких гор с высокими хребтами
   Стеснить бы не могли стремления души:
   Предстали бы моря, заснувшие в тиши,
   Пред изумлёнными очами.
   Вот солнце скрылось, но в душе больной
   Растет опять могучее желанье
   Лететь за ним и пить его сиянье,
   Ночь видеть позади и день передо мной,
   И небо в вышине, и волны под ногами.
   Прекрасная мечта! Но день уже погас.
   Увы, лишь дух парит, от тела отрешась, -
   Нельзя нам воспарить телесными крылами!
   Но подавить нельзя подчас
   В душе врожденное стремленье -
   Стремленье ввысь, когда до нас
   Вдруг долетает жаворонка пенье
   Из необъятной синевы небес,
   Когда, внизу оставя дол и лес,
   Орёл парит свободно над горами
   Иль высоко под облаками
   К далёкой родине своей
   Несётся стая журавлей.
 
 
    Вагнер
 
   Хандрил и я частенько, без сомненья,
   Но не испытывал подобного стремленья.
   Ведь скоро надоест в лесах, в полях блуждать...
   Нет, что мне крылья и зачем быть птицей!
   Ах, то ли дело поглощать
   За томом том, страницу за страницей!
   И ночи зимние так весело летят,
   И сердце так приятно бьётся!
   А если редкий мне пергамент попадется,
   Я просто в небесах и бесконечно рад.
 
 
    Фауст
 
   Тебе знакомо лишь одно стремленье,
   Другое знать - несчастье для людей.
   Ах, две души живут в больной груди моей,
   Друг другу чуждые, - и жаждут разделенья!
    Из них одной мила земля -
    И здесь ей любо, в этом мире,
    Другой - небесные поля,
    Где тени предков там, в эфире.
   О духи, если вы живёте в вышине
   И властно реете меж небом и землёю,
   Из сферы золотой спуститесь вы ко мне
   И дайте жить мне жизнию иною!
   О, как бы я плащу волшебному был рад,
   Чтоб улететь на нем к неведомому миру!
   Я б отдал за него роскошнейший наряд,
   Его б не променял на царскую порфиру!
 
 
    Вагнер
 
   Не призывай знакомый этот рой,
   Разлитый в воздухе, носящийся над нами;
   От века он душе людской
   Грозит со всех концов и горем и бедами.
   То мчатся с севера, и острый зуб их лют,
   И языком они язвят нас, как стрелою;
   То от востока к нам они бездождье шлют
   И сушат нашу грудь чахоткой злою;
   То, если из пустынь пошлёт их жаркий юг,
   Они палящий зной над головой нам копят;
   То с запада они примчат прохладу вдруг,
   А после нас самих, луга и нивы топят.
   Они спешат на зов, готовя гибель нам:
   Они покорствуют, в обман увлечь желая,
   Уподобляются небес святым послам,
   И пенью ангелов подобна ложь их злая...
   Однако нам домой пора давно:
   Туман ложится, холодно, темно...
   Да, только вечером мы ценим дом укромный!
   Но что ж ты стал? И чем в долине темной
   Твое вниманье так привлечено?
   Чего твой взор во мгле туманной ищет?
 
 
    Фауст
 
   Ты видишь - чёрный пёс по ниве рыщет?
 
 
    Вагнер
 
   Ну да; но что ж особенного в том?
 
 
    Фауст
 
   Всмотрись получше: что ты видишь в нем?
 
 
    Вагнер
 
   Да просто пудель перед нами:
   Хозяина он ищет по следам.
 
 
    Фауст
 
   Ты видишь ли: спиральными кругами
   Несётся он всё ближе, ближе к нам.
   Мне кажется, что огненным потоком
   Стремятся искры по следам его.
 
 
    Вагнер
 
   Ты в зрительный обман впадаешь ненароком;
   Там просто чёрный пёс - и больше ничего.
 
 
    Фауст
 
   Мне кажется, что нас он завлекает
   В магическую сеть среди кругов своих.
 
 
    Вагнер
 
   Искал хозяина - и видит двух чужих!
   Взгляни, как к нам он робко подбегает.
 
 
    Фауст
 
   Круги тесней, тесней... Вот он уж близок к нам.
 
 
    Вагнер
 
   Конечно, пёс как пёс - не призрак: видишь сам!
   То ляжет, то, ворча, помчится без оглядки,
   То хвостиком вильнёт: собачьи все ухватки!
 
 
    Фауст
 
   Иди сюда! Ступай за нами вслед!
 
 
    Вагнер
 
   Да, с этим псом конца забавам нет;
   Стоишь спокойно - ждёт он терпеливо;
   Окликнешь - он к тебе идёт;
   Обронишь вещь - он мигом принесёт;
   Брось палку в воду - он достанет живо.
 
 
    Фауст
 
   Ты прав, я ошибался. Да:
   Всё дрессировка тут, а духа ни следа.
 
 
    Вагнер
 
   Да, во к такой собаке приручённой
   Привяжется порой и муж учёный.
   Воспитанник студентов удалых,
   Пёс этот стоит милостей твоих.
 
    Они входят в городские ворота.