Юрий Коваль. Недопесок. Стр. 24

   Техничка Амбарова всунулась в дверь, оглядела класс равнодушным взглядом и сказала:
   – Свету нету. Павел Сергеевич… Дзынь… Конец уроков…
   Как ни любили ребята рисование, конец уроков они любили ещё больше. Все вскочили из-за парт, зазвонили на сто ладов.
   – Беги за мной! – крикнула Вера Коле Калинину и выскочила из класса.
   Коля в таких случаях долго не рассуждал. Когда ему говорили «беги за мной», его всегда охватывало волнение, он срывался с места и летел сам не зная куда. Выбежав на улицу, он с ходу обошёл на повороте Веру Меринову и ударил по снежной дороге подшитыми валенками. Только через полсотни шагов Коля остановился.
   – Куда мы, Вер?
   – В погоню! Серпокрылов песца увёл!
   – Песца! – закричал Коля. – Ура! В погоню! Какого песца?
   – Настоящего.
   От таких слов у Коли голова кругом пошла, он не стал разбираться, что это за песец и откуда, он только подпрыгнул на месте, будто горячий конь ударил в землю копытом, и помчался прямиком к одинокой ковылкинской сосне, под которой маячила фигура в офицерской фуражке.
   Подбежав к сосне, Коля удивился, что у дошкольника не видно никакого песца. Но, с другой стороны, он не так уж хорошо знал, на что похож настоящий песец. Да может, дошкольник его за пазухой прячет! Поэтому Коля не стал рассуждать, где у дошкольника песец – за пазухой или под шапкой.
   – Ура! – закричал он. – Вот он, дошкольник Серпокрылов! Дави дошкольника!
   С разгона налетел Коля на Серпокрылова, сбил в снег офицерскую фуражку. Но дошкольник был не из тех людей, которых можно было взять на ура. Он упёрся коленом в живот противника, сообразив, что наконец-то настал час, когда можно применить известный ему приём японской борьбы дзюдо.
   – Стой! – закричала Вера, подбегая. – Песца за-мнёте!
   Ей почему-то казалось, что недопёсок принимает живое участие в схватке.
   Слово «замнёте» притормозило Колю Калинина. Он теперь совершенно убедился, что песец у дошкольника за пазухой. Поэтому Коля ослабил мёртвую хватку. Но дошкольник Серпокрылов точно знал, что за пазухой у него ничего нет, кроме гордого, яростного сердца. Тут Коля и попал на приём. Одним махом дошкольник перекинул его через бедро, и Коля так грянулся о землю, что вздрогнула одинокая ковылкинская сосна и увидела наконец-таки пальму на юге далёком.
   Лёша поднял с земли офицерскую фуражку и сказал:
   – Семь раз отмерь и лучше не отрезай.
   – Я те отмерю!.. – закричал обиженный Коля, горячо поднимаясь с земли, – Я те отрежу… Я те сейчас так отрежу, что и отмеривать нечего будет!..
   – А ну постой! – сказала Вера, дёрнув Колю за рукав. – Где же песец?
   Большая Вера Меринова посмотрела дошкольнику Серпокрылову прямо в глаза.
   Взгляда Веры Мериновой дошкольник Серпокрылов вынести не мог. Он мог сражаться с лазутчиками, мог ловить на приём Колю Калинина, спокойно мог глядеть в глаза своего папаши слесаря, но перед Верой он бледнел и терялся. Поэтому дошкольник не стал глядеть ей в глаза. Поглядел под ноги, повёл глазами по растоптанному снегу, добрался до подножия ковылкинской одинокой сосны, а там по стволу, по стволу, белочкой, белочкой, всё выше и как раз добрался до небес.
   – Где песец, Серпокрылыч?
   Это слово «Серпокрылыч», такое ласковое и тревожное, разбередило сердце дошкольника.
   – Ты зачем отвязал песца?
   И действительно, зачем? Ну зачем отвязал он песца?
   – Подражнить хотел.
   – Кого?
   – Тебя.
   О Орион! Да что же это на свете делается? Уж и по-дразнить нельзя симпатичного тебе человека!
   – Где песец, Серпокрылыч?
   – Дяденька отнял.