Валентина Осеева "Динка". Страница 009
- Потому что у меня сердце лопнет от злости! Смотри, я уже сделалась больной.
Динка поворачивает к сестре свое лицо. Она действительно чувствует, что умирает. Горькая обида и жалость к себе отражаются в ее глазах, нижняя губа тихо опускается, щеки вытягиваются. Мышка бросается к ней, обхватывает ее обеими руками, тоненький голосок ее дрожит от огорчения:
- А мама?.. Что скажет мама?..
Динка глубоко вздыхает, губы ее шевелятся, слова застревают в горле:
- Мама скажет, а где же моя третья дочка? У меня было три, а тут только две...
Глаза Мышки наполняются слезами.
- Тут только две дочки, а у меня было три... скажет мама, - тоскливым шепотом повторяет Динка.
- Не говори так... - жалобно просит ее Мышка. - Зачем ты все это придумываешь?
- Мышка! - раздается с террасы голос Кати.
Динка мгновенно приходит в себя и хватает сестру за руку:
- Вытри глаза, а то Катя скажет, что я тебя обидела!
Ты всегда подводишь меня!
- Как я тебя подвожу? Ты сама... - шмыгая носом, защищается Мышка.
- Нет, не сама! Зачем ты мне утром сливки дала попробовать? "Попробуй, попробуй, два глоточка"! - сварливо передразнивает сестру Динка.
- Так я же не знала, что ты всю чашку выпьешь, - морщась, оправдывается Мышка.
- "Не знала"! Ты никогда ничего не знаешь, а у меня во рту такой вкус, что если мне попадет что-нибудь, так я уже все целиком проглатываю!
- Мышка! - настойчиво зовет Катя.
- Иду! - откликается Мышка и тянет сестру за руку. - Пойдем... ну, пойдем же!
- Нет! - вырывает свою руку Динка. Мышка возвращается одна.
- Динка не идет, Катя.
- Ну и пусть стоит до приезда мамы! - с досадой отвечает тетка.
Чтение "Тома Сойера" прекращается. Алина берет книгу и уходит к себе в комнату.
- Я сейчас дочитаю три страницы и сама позову Динку, - говорит она, уходя.
- Катя! - запыхавшись, говорит Лина и, вытирая фартуком перепачканное мукой лицо, присаживается на нижнюю ступеньку. - Это что же ты, Катерина, делаешь, а? Поставила девчонку у калитки, и стоит она у тебя, как пугало огородное, битых два часа! Никакие нервы не выдержат. право слово! - сердито выговаривает она Кате.
- Да не ставила я ее! Она из упрямства стоит, да. еще хочет показать всем, какая она несчастная!
- Да уж чего тут показывать! Постой-ка два часа безо всяких делов да на своих ногах! Ой, да как же это ты надумала, Катя!
- Да ничего я не надумала! Я только запретила ей идти гулять! окончательно сердится Катя.
- "Запретила"... Гляди-ко! Так она тебя и послушает! Ишь стоит перемогается. Головочкой своей измысляет чтой-то. Ножкой об ножку постукивает... - приподымаясь на верхнюю ступеньку и глядя на сиротливую фигурку у калитки, говорит Лина. - Пойдет, беспременно пойдет! - с уверенностью добавляет она и, присаживаясь около Кати, шумно вздыхает: - Ох и что ж это за разнесчастный день нынче! Не успел петух пропеть, как все напасти на нас свалились... Тот стучит, а тот и вовсе, как покойник, в калитку лезет...
- Что такое? - удивленно спрашивает Катя и поспешно отсылает Мышку: Пойди займись чем-нибудь. Мышка неохотно идет в комнату.
- Что ты говоришь, Лина? Я не понимаю...
- А что тут понимать?.. Не первый раз... - Лина придвигается ближе и, понизив голос, рассказывает: - Никич-то наш... опять новый костюм пропил! Еще поперед Герасима заявился... Уж я против ночи не стала говорить вам...
- Откуда же он заявился?