- Ты не пужай мальчонку зря, чего его пужать? Он не по своей воле убег! говорит Митрич.
Хозяин молча отстраняет их, делая шаг к Леньке.
- Я ему покажу свою волю! Зачем убег, спрашиваю? - снова обращается он к мальчику.
Громкий и сердитый голос выводит Динку из оцепенения. Она широко раскрывает глаза и, подавшись вперед, с ненавистью смотрит в бледное лицо мальчика с баржи, на мокрые пряди волос, прилипшие ко лбу, на синие губы. Ведь это же он! Это он ее топил! Она бы выплыла, волшебный лифчик сам вынес бы ее на берег, и она не захлебнулась бы водой...
- Зачем убег, спрашиваю? - гремит голос хозяина. Ленька, переминаясь с ноги на ногу, слабо взмахивает рукой, указывая на Динку:
- Вон... она тонула.
- Врет! Врет! - с неожиданной яростью вскакивает Динка. - Это он топил меня! За волосы! Топил! Топил! - Голос ее прерывается громким плачем. - Я маме скажу! Я все маме скажу!
Кучка людей с изумлением расступается.
- Ого! - слышится в толпе. - Вот те фунт!
Хозяин медленно подходит к Леньке и с размаху бьет его по щеке.
- Я не топил! - вскидывая вверх руки, отчаянно кричит Ленька.
Хозяин снова подымает тяжелую ладонь... Женщины, громко охнув, сбиваются в кучку.
- Стой, стой! - хватает его за рукав белобрысый паренек. - За что бьешь? Ты людей спроси...
- Чего кулаками сучишь, ирод поганый! - придя в себя, наступает на Гордея Лукича прачка.
- Кому веру даешь? Мы все на берегу были! - крича! вокруг женщины.
- Измываешься над сиротой, бога не боишься! - причитают они, заслоняя собой Леньку.
- Мы все видели! Дяденька, не трожь его! Это она врет, ей-богу, врет! волнуются подростки.
Митрич сурово качает головой:
- Эх ты, Гордей... Кулачник! За святое дело разбой учиняешь.
- А мне плевать на это дело! И совет ваш здесь не нужон. Я из-за него неприятности себе иметь не желаю! - Он указывает толстым пальцем на онемевшую от испуга Динку. - Слышь, матери жалиться пойдет! А кто отвечать будет? Хозяин! Да я с него три шкуры за это спущу!.. Пошел домой, гад?
Он хватает Леньку за плечо, тяжелым пинком бросает его вперед и, не глядя на людей, молча шагает за мальчиком, по пути настигая его ударами кулака. Ленька, плача и спотыкаясь, бредет по берегу. Вдогонку ему несутся горестные причитания женщин:
- Ох, божечка, божечка! И вступиться-то некому!
- А как ты вступишься, когда его полное право над мальчонкой, - хмуро говорит Митрич.
- Гляди, гляди! Опять бьет! Да что ж это такое, люди добрые! - волнуется прачка.
- Эх ты, паскуда! - неожиданно бросает Динке белобрысый парень и, сплюнув на песок, утирает рот рукавом. - Знал бы, не вытаскивал тебя, подлюку!
Общий гнев обрушивается на девочку.
- Маленькая ты, а бессовестная! Совести в тебе нет? - сурово корит ее рыбак Митрич.
- У-у, змееныш! Задушить тебя мало, не то что спасать! - злобно шипит прачка. - Чего мальчонку под кулак подвела? Ну? Что рот раззявила? Беги, жалься мамашеньке своей!
- Что ж, господское дитё. Яблоко от яблони недалеко падает. Ихняя благодарность известна... - вздыхает другая женщина.
Откуда-то из-за спин трусливо выглядывают Трошка и Минька.
- Тетенька, тетенька! Это Макака! - дергая прачку за рукав, гнусавит Минька. - Она знаешь какая язва! Чуть что - и в драку лезет!
- И каменьями кидается, - добавляет Трошка. Но Динке сейчас не до них. Как затравленный зверек, она испуганно водит глазами по лицам взрослых.
