"Кто-нибудь обидел? Толкнул, накричал? Где она была? Почему ушла так далеко от дома? Одна ушла или с другими детьми? Куда? Зачем?" - мучительно гадает мать.
Есть такая игра в музыкальные поиски. Один из играющих осторожно входит в комнату и под звуки рояля ищет спрятанную вещь. Движения его то замедленны, то порывисты и неловки. Они вызывают веселые улыбки у присутствующих. "Слушай музыку!" - кричат в этих случаях маленьким детям. Когда играющий приближается к спрятанной вещи, музыка звучит громче; когда он отдаляется, музыка затихает. И чем дальше, отходит играющий от этой вещи, тем все тише и тише звучит музыка. Но вот он снова приближается к цели, и музыка ускоряет темп; он протягивает руку, и поиски завершаются победными аккордами...
Марина похожа на одного из играющих. Она ощупью входит в замкнутый мир своей девочки, она ищет причину, которая увела со дочку так далеко от дома. Она ищет те пути и тропинки, которые прошли, пробежали эти маленькие запыленные ножки. Она пытается понять горькую складочку у детских губ. Но не звуки рояля направляют ее мысли то в одну, то в другую сторону. Глубокий, таинственный голос материнской любви и тревоги ведет ее поиски.
Нет, не в лесу, не по мягкой траве ходила Динка. Она шла... долго шла по пыльной дороге... Куда она шла? С кем?
Короткие тройные вздохи вырываются из груди наплакавшейся Динки, и голос материнской тревоги звучит громче, словно приближает ее к цели.
"Обидел кто-то... сильно обидел, - догадывается мать. - А может, она испугалась чего-то, побежала... споткнулась, ушибла пальчик... потеряла дорогу... сильно плакала... Но сейчас она дома. Какое счастье, что она как-то добралась сама! Ведь наступали сумерки, вечер, ночь..."
И голос тревоги смолкает, он заглушается трепетной радостью, что заблудившаяся Динка не осталась ночью одна в лесу.
Мать держит в теплых ладонях жесткие, натруженные за день коричневые ножки; отмытые от пыли детские ступни напоминают ей Динку-ребенка. И кажется, только вчера эти розовые пяточки разбрызгивали воду в детской ванночке, буйно раскидывая пеленки, а она, Марина, смеясь, ловила их и прижимала к своим губам С тех пор прошло восемь лет... Но для нее, для матери, эта наплакавшаяся девочка - все тот же ребенок, та же Динка.
И, нежно склоняясь, мать целует влажные от воды, сбитые пальчики, маленькие жесткие ступни и розовеющую в сумерках детскую пяточку.
Целый день... с утра... бродила где-то ее девочка... "Нет, она не заблудилась. Это не то, не то..." - снова думает мать, и требовательный, настойчивый голос тревоги поднимается с новой силой.
Слушай, мать, голос сердца! Слушай свое сердце!..
Но так бывает в игре, что кто-нибудь из присутствующих отводит играющего от цели, затрудняя его поиски, сбивая с правильного пути.
- Это расстроенные нервы! - с сочувствием говорит Катя. - Ты очень переволновалась, Марина, и потому придумываешь себе всякие страхи... Как будто ты не знаешь Динки? Ну, побежала за какой-нибудь собакой, за птичкой и сбилась с дороги... Может быть, пошла не в ту сторону... Завтра мы всё узнаем от нее самой или от Мышки. Мышка - ее доверенное лицо!
- Да, может быть, это нервы... - задумчиво соглашается Марина, и голос материнской тревоги затихает.
