Она хотела еще что-то сказать, но из кухни рысцой прибежал Малайка. Круглые глаза его сияли, лицо лоснилось, белые зубы сверкали в восторженной улыбке.
- Лина согласился! Свадьба будем делать! Сичас едем город, даем деньги попу, ныряем корыто, крестимся и берем Лина! - взволнованно сообщил он и, испуганно оглянувшись, бросился обратно в кухню.
Дети тихонько прыснули от смеха и вопросительно поглядели на взрослых.
- Неужели до свадьбы дошло? - удивленно сказала Катя. Марина засмеялась:
- Свадьба-то свадьбой, но в какое корыто он ныряет? Дети засмеялись еще громче.
- Мамочка, - сказала Мышка, - это не корыто, это в церкви Малайка будет выкрещиваться!
- А-а! - захохотала Марина и, вытирая платком выступившие от смеха слезы, сказала: - Ну, это тоже исключительное событие! Не иначе, как Чернышевский помог!
- Нет, это не Чернышевский... - тихо сказала Мышка.
Катя вскочила и, взглянув через перила, дернула за рукав сестру:
- Идут! Малайка и Лина! Вместе идут! Дети, не смейтесь! - быстро предупредила она.
Девочки бросились к перилам.
По дорожке чинно шли Малайка и Лина. На Лине был новый сарафан из темно-синего сатинета, отороченный по подолу двумя рядами золотой ленточки, гладко причесанную голову покрывал темный шелковый платочек; свежее лицо ее казалось очень бледным, карие глаза, выплаканные за эти дни, - монашески строгими. Малайка, в застегнутом на все пуговицы пиджаке, важно шествовал с ней рядом, выпятив вперед грудь и глядя прямо перед собой.
- Ну, это уже не шутка, - пряча смешливую улыбку, тихонько шепнула Марина и, обернувшись к детям, строго погрозила им пальцем.
Алина отдернула от перил Динку и Мышку, поспешно усадила их за стол и села сама. Все трое с настороженным любопытством ждали приближения какого-то торжественного и незнакомого им момента.
Перед террасой Лина молча взяла за руку Малайку, медленно поднялась по ступенькам... Марина и Катя двинулись ей навстречу; дети тоже встали со своих мест.
- Милушки вы мои, родные мои! - зазвенел вдруг голос Лины. - Нет у меня ни отца, ни матери, одни вы у меня на свете! - Она низко поклонилась.
Малайка, потерявший сразу всю важность, скосил на Лину свой черный глаз и также неловко поклонился.
- Поблагословите меня, родные мои, на законный брак, на любовь и согласие... - певучим голосом сказала Лина. Марина и Катя бросились к ней, обняли ее.
- Лина! - в один голос вскрикнули младшие дети. Алина беспокойно заморгала ресницами.
- Будь счастлива, Линочка... верная, родная моя подруженька! - вспомнив сразу элеватор и прожитые вместе годы, сказала Марина.
- Будь счастлива, Линочка! - повторила за ней растроганная Катя.
Лина, плача навзрыд, обняла обеих сестер. Глаза Малайки тревожно забегали по всем лицам.
- Зачим плакать? - беспомощно засуетился он. - Зачим плакать?!
- Лина! - расталкивая всех, закричала Динка. - Почему ты плачешь? Я не хочу такой свадьбы! Я не хочу, чтобы ты плакала!
- Дитятко мое выхоженное... - прижала ее к себе Лина.
- Конечно! При чем тут слезы? - быстро и весело сказала Марина. - Ведь это радость, что вы поженитесь!.. Дети, поцелуйте Лину и Малайку! У нас большая радость!
- Поздравляю тебя, Mалайка! Лучшей жены во всем све-те не сыскть тебе! поддерживала сестру Катя.
- Kакой лучше... где есть лучше?.. заулыбался Малайка, отвечая на объятия и поцелуи.
Лина перестала плакать. Дети с мокрыми лицами лезли целоваться то к ней, то к Малайке.
