Я зрел во сне, что будто умер я; Душа, не слыша на себе оков Телесных, рассмотреть могла б яснее Весь мир – но было ей не до того; Боязненное чувство занимало Ее; я мчался без дорог; пред мною Не серое, не голубое небо (И мнилося, не небо было то, А тусклое, бездушное пространство) Виднелось; и ничто вокруг меня Различных теней кинуть не могло, Которые по нем мелькали; И два противных диких звуков, Два отголоска целыя природы, Боролися – и ни один из них Не мог назваться побежденным. Страх Припомнить жизни гнусные деянья, Иль о добре свершенном возгордиться, Мешал мне мыслить; и летел, летел я Далеко без желания и цели — И встретился мне светозарный ангел; И так, сверкнувши взором, мне сказал: «Сын праха – ты грешил – и наказанье Должно тебя постигнуть как других; Спустись на землю – где твой труп Зарыт; ступай и там живи, и жди, Пока придет спаситель – и молись… Молись – страдай… и выстрадай прощенье…» И снова я увидел край земной; Досадой вид его меня наполнил, И боль душевных ран, на краткий миг Лишь заглушенная боязнью, с новой силой, Огнем отчаянья возобновилась; И (странно мне), когда увидел ту, Которую любил так сильно прежде, Я чувствовал один холодный трепет Досады горькой – и толпа друзей Ликующих меня не удержала, С презрением на кубки я взглянул, Где грех с вином кипел – воспоминанье В меня впилось когтями, – я вздохнул, Так глубоко, как только может мертвый — И полетел к своей могиле. Ах! Как беден тот, кто видит наконец Свое ничтожество, и в чьих глазах Всё, для чего трудился долго он — На воздух разлетелось… И я сошел в темницу, узкий гроб, Где гнил мой труп – и там остался я; Здесь кость была уже видна – здесь мясо Кусками синее висело – жилы там Я примечал с засохшею в них кровью… С отчаяньем сидел я и взирал, Как быстро насекомые роились И поедали жадно свою пищу; Червяк то выползал из впадин глаз, То вновь скрывался в безобразный череп. И каждое его движенье Меня терзало судорожной болью. Я должен был смотреть на гибель друга, Так долго жившего с моей душою, Последнего, единственного друга, Делившего ее земные муки — И я помочь ему желал – но тщетно — Уничтоженья быстрые следы Текли по нем – и черви умножались; Они дрались за пищу остальную И смрадную сырую кожу грызли, Остались кости – и они исчезли; В гробу был прах… и больше ничего… Одною полон мрачною заботой, Я припадал на бренные останки, Стараясь их дыханием согреть… О сколько б я тогда отдал земных Блаженств, чтоб хоть одну – одну минуту Почувствовать в них теплоту. – Напрасно, Они остались хладны – хладны – как презренье!.. Тогда я бросил дикие проклятья На моего отца и мать, на всех людей, — И мне блеснула мысль: – (творенье ада) Что если время совершит свой круг И погрузится в вечность невозвратно, И ничего меня не успокоит, И не придут сюда простить меня?.. – И я хотел изречь хулы на небо — Хотел сказать:… Но голос замер мой – и я проснулся.
