Могучий царь пернатых, сын эфира, Превыше туч парящий в поднебесье, О, если бы мне быть твоей добычей И пищей для орлят твоих! В лазури Чернеешь ты, и я тебя чуть вижу, Меж тем как ты и вниз, и вверх, и вширь Пронзаешь взором воздух! — Как прекрасен, Как царственно-прекрасен мир земной, Как величав во всех своих явленьях! Лишь мы, что назвались его царями, Лишь мы, смешенье праха с божеством, Равно и праху чуждые и небу, Мрачим своею двойственной природой Его чело спокойное, волнуясь То жаждою возвыситься до неба, То жалкою привязанностью к праху, Пока не одолеет прах и мы Не станем тем, чего назвать не смеем, Что нам внушает ужас. — Чу, свирель!
Вдали слышна свирель пастуха.
Патриархально-сладостные звуки Далеко раздаются по ущельям, Сливаясь с колокольчиками стад, И жадно я внимаю им. — О, если б Я был незримым духом этих звуков, Гармонией свободной и живой, Блаженством бестелесным, что родится, Живет и умирает вместе с ними!
Снизу поднимается охотник за сернами. Охотник
Да, серна здесь промчалась! Но куда? Как на смех промелькнула и пропала! Боюсь, что не окупится сегодня Мой тяжкий труд. — Но кто это вдали? Он с виду не охотник, а поднялся На высоту, которой достигают Лишь лучшие охотники. На нем Богатый плащ, он мужественно-строен И горд, как сын свободного народа. Пойду к нему.
Манфред (не замечая охотника)
До срока поседеть От скорбных дум, подобно этим жалким Обломкам сосен, бурей искривленным, Погубленным одною зимней вьюгой, И быть таким, с тоскою вспоминая Иные дни, и на челе носить Морщины, что оставили не годы, А лишь мгновенья, — тяжкие мгновенья, Ужасные, как вечность! Вы, лавины! Вы, глыбы льдов! Обрушьтесь на меня И поглотите жизнь мою! Я слышу Ваш непрестанный грохот, но, свергаясь, Вы губите лишь то, что жаждет жизни: Цветущий лес иль мирные селенья.
Охотник
С долины поднимаются туманы. Скажу ему, что нам пора спускаться, Не то он здесь останется навеки.
Манфред
Вкруг ледников дымится мгла и пахнет Горящей серой; белыми клубами К моим ногам всползают облака, Как пена из пучины преисподней, С тех жадных волн, что роют берег жизни, Обремененный грешными, как щебнем. Я задыхаюсь.
Охотник
Он едва стоит: Мне нужно подойти к нему тихонько, Иначе он сорвется.
Манфред
С тяжким гулом Обрушивались горы, прорывая Ткань облаков и сотрясая Альпы, Загромождали грудами обломков Зеленые цветущие долины, Запруживали реки, низвергаясь, И в пыль и мглу их воды раздробляли. Так некогда пал Розенберг. Зачем Я не стоял тогда в его долинах?
Охотник
Приятель, осторожней! Лишний шаг И ты простишься с жизнью. Ради бога, Отдвинься от обрыва.
Манфред (не слыша охотника)
Как спокойно Уснул бы я! Мой прах не стал бы жалкой Игрушкой ветра, не был бы развеян По скалам и утесам. А теперь Простите, небеса! О, не глядите Вы на меня с такою укоризной Не для меня вы созданы. — Земля! Прими меня!
Делает движение броситься со скалы, но охотник внезапно схватывает и удерживает его. Охотник
Остановись, безумец! Не оскверняй долин преступной кровью Иди за мной — я не пущу тебя!