Американская трагедия. Книга 3. Страница 123
Ведь он уже признался им, что ударил Роберту, и свидетель, наверно, это видел. И, значит, конец всем этим разговорам о внезапном душевном переломе. Кто в него поверит после такого свидетельского показания?
Но Джефсон по натуре был слишком упрям и решителен, чтобы позволить себе сразу отступить перед сокрушительным заявлением прокурора. Он обернулся, посмотрел на растерянных, но уже устыдившихся собственной слабости Белнепа и Клайда и шепнул:
- Я этому не верю. По-моему, он лжет, пытается нас запугать. Во всяком случае, подождем - увидим. Наш черед придет еще не скоро. Смотрите, сколько тут свидетелей. Мы будем вести перекрестный допрос неделями, если захотим, - до тех пор, пока не истечет срок его полномочий. Тут времени на тысячу дел - в частности, на то, чтобы выяснить, что это за свидетель. Притом есть еще и версия самоубийства, и то, что произошло на самом деле. Клайд покажет под присягой, как это было: впал в транс, не хватило мужества действовать... Едва ли кто-нибудь мог видеть этак на расстоянии пятисот футов. - Он хмуро улыбнулся и прибавил, но так, чтобы слышал один Белнеп; - Думаю, на худой конец мы сумеем добиться, чтоб он отделался двадцатью годами, как, по-вашему?
21
А потом свидетели, свидетели, свидетели - сто двадцать семь человек. Их показания, особенно показания врачей, троих охотников и женщины, слышавшей последний крик Роберты, были многократно опротестованы Джефсоном и Белнепом, ибо от неточностей и ошибок, которые могли обнаружить адвокаты в этих показаниях, зависела правдоподобность смело задуманной зашиты Клайда. Ввиду всего этого процесс затянулся до ноября, когда Мейсон подавляющим большинством голосов был избран судьей, чего он так жаждал. И благодаря тому, что процесс проходил так бурно, в яростных спорах, он привлекал все больший интерес и внимание широкой публики по всей стране.
С каждым днем, как сообщали репортеры из зала суда, становилось все яснее, что Клайд виновен. Однако, повинуясь настойчивым требованиям Джефсона, он встречал нападки каждого свидетеля обвинения спокойно и даже смело.
- Ваше имя?
- Тайтус Олден.
- Вы отец Роберты Олден?
- Да, сэр.
- Итак, мистер Олден, расскажите присяжным, как и при каких обстоятельствах ваша дочь Роберта переехала в Ликург?
- Заявляю протест. Не относится к делу, несущественно, неправомерно, перебивает Белнеп.
- Я свяжу это с делом, - вставляет Мейсон, глядя на судью, и тот решает, что Тайтус может ответить, но его ответ можно будет исключить из протокола, если он окажется "не относящимся к делу".
- Она поехала в Ликург искать работу, - отвечает Тайтус.
- А почему она поехала туда искать работу?
Снова протест, снова выполняются все формальности, после чего старику позволяют продолжать.
- Да вот, наша ферма около Бильца никогда по-настоящему не приносила дохода, и детям приходилось нам помогать, а Бобби была старшая...
- Прошу исключить это из протокола!
Но Джефсон по натуре был слишком упрям и решителен, чтобы позволить себе сразу отступить перед сокрушительным заявлением прокурора. Он обернулся, посмотрел на растерянных, но уже устыдившихся собственной слабости Белнепа и Клайда и шепнул:
- Я этому не верю. По-моему, он лжет, пытается нас запугать. Во всяком случае, подождем - увидим. Наш черед придет еще не скоро. Смотрите, сколько тут свидетелей. Мы будем вести перекрестный допрос неделями, если захотим, - до тех пор, пока не истечет срок его полномочий. Тут времени на тысячу дел - в частности, на то, чтобы выяснить, что это за свидетель. Притом есть еще и версия самоубийства, и то, что произошло на самом деле. Клайд покажет под присягой, как это было: впал в транс, не хватило мужества действовать... Едва ли кто-нибудь мог видеть этак на расстоянии пятисот футов. - Он хмуро улыбнулся и прибавил, но так, чтобы слышал один Белнеп; - Думаю, на худой конец мы сумеем добиться, чтоб он отделался двадцатью годами, как, по-вашему?
21
А потом свидетели, свидетели, свидетели - сто двадцать семь человек. Их показания, особенно показания врачей, троих охотников и женщины, слышавшей последний крик Роберты, были многократно опротестованы Джефсоном и Белнепом, ибо от неточностей и ошибок, которые могли обнаружить адвокаты в этих показаниях, зависела правдоподобность смело задуманной зашиты Клайда. Ввиду всего этого процесс затянулся до ноября, когда Мейсон подавляющим большинством голосов был избран судьей, чего он так жаждал. И благодаря тому, что процесс проходил так бурно, в яростных спорах, он привлекал все больший интерес и внимание широкой публики по всей стране.
С каждым днем, как сообщали репортеры из зала суда, становилось все яснее, что Клайд виновен. Однако, повинуясь настойчивым требованиям Джефсона, он встречал нападки каждого свидетеля обвинения спокойно и даже смело.
- Ваше имя?
- Тайтус Олден.
- Вы отец Роберты Олден?
- Да, сэр.
- Итак, мистер Олден, расскажите присяжным, как и при каких обстоятельствах ваша дочь Роберта переехала в Ликург?
- Заявляю протест. Не относится к делу, несущественно, неправомерно, перебивает Белнеп.
- Я свяжу это с делом, - вставляет Мейсон, глядя на судью, и тот решает, что Тайтус может ответить, но его ответ можно будет исключить из протокола, если он окажется "не относящимся к делу".
- Она поехала в Ликург искать работу, - отвечает Тайтус.
- А почему она поехала туда искать работу?
Снова протест, снова выполняются все формальности, после чего старику позволяют продолжать.
- Да вот, наша ферма около Бильца никогда по-настоящему не приносила дохода, и детям приходилось нам помогать, а Бобби была старшая...
- Прошу исключить это из протокола!