Теодор Драйзер. Сестра Керри. Страница 264
Стоило ему очутиться в Бруклине, как он сразу почувствовал, что находится в районе забастовки. Это сказывалось даже в поведении людей. На некоторых путях не было ни одного трамвайного вагона. На перекрестках стояли небольшие группы. Мимо Герствуда проехало несколько открытых фургонов с расставленными на них табуретками. На фургонах были надписи: «Флэтбуш» или «Проспект-парк. Плата 10 центов». Герствуд заметил, какие холодные и угрюмые лица у рабочих. Они вели здесь войну.
Добравшись до конторы трамвайной компании, Герствуд увидел возле здания нескольких человек в штатском, а также группу полицейских. Вдали, у перекрестка, стояли другие люди, очевидно, забастовщики, и наблюдали за тем, что происходит. Все дома кругом были маленькие, деревянные, а улицы плохо вымощены. После Нью-Йорка Бруклин производил весьма убогое впечатление.
Герствуд пробрался в самый центр маленькой группы, за действиями которой наблюдали и полисмены и прочие стоявшие поблизости люди. Один из полицейских обратился к нему:
— Что вы ищете?
— Я хочу спросить, не найдется ли тут работы.
— Контора вот здесь, наверху, — ответил синий мундир.
Судя по выражению лица этого блюстителя порядка, он относился безучастно к тому, что происходит, но в глубине души явно сочувствовал бастующим и потому сразу возненавидел пришедшего штрейкбрехера. С другой стороны, по долгу службы он был обязан поддерживать порядок. Над истинной ролью полиции в человеческом обществе ему никогда не приходило в голову задумываться. Не того склада он человек, чтобы задаваться подобными вопросами. В нем смешались два чувства, которые уравновешивали друг друга. Он стал бы защищать этого человека, как самого себя, но лишь потому, что это ему приказано. А скинув синюю форму, он переломал бы ребра всем скэбам[6 - Скэб — презрительное прозвище штрейкбрехера (англ.)].
Герствуд поднялся по грязной лестнице и очутился в маленькой, не менее грязной комнате, где находилось несколько конторских служащих. Они сидели за длинным, отгороженным барьером столом.
— Что вам угодно, сэр? — обратился к нему человек средних лет, поднимая глаза от бумаг.
— Вам нужны люди? — спросил, в свою очередь, Герствуд.
— А вы кто же будете? Вагоновожатый?
— Нет, я никогда не работал трамвайщиком, — ответил Герствуд.
Он нисколько не был смущен. Он знал, что трамвайные компании нуждаются в людях. Если одна контора его не возьмет, то наймет другая. И ему было совсем безразлично, как отнесется к нему этот служащий.
— Гм! — пробормотал клерк. — Мы, конечно, предпочитаем людей с некоторым опытом…
Видя, однако, что Герствуд равнодушно улыбается, он добавил:
— Ну, я думаю, вы скоро научитесь управлять вагоном. Как ваша фамилия? — спросил он.
— Уилер.
Клерк написал распоряжение на маленькой карточке.
— Идите вот с этим в парк и передайте мастеру. Он покажет вам, что нужно делать.
Герствуд вышел, спустился с крыльца и снова очутился на улице.
Добравшись до конторы трамвайной компании, Герствуд увидел возле здания нескольких человек в штатском, а также группу полицейских. Вдали, у перекрестка, стояли другие люди, очевидно, забастовщики, и наблюдали за тем, что происходит. Все дома кругом были маленькие, деревянные, а улицы плохо вымощены. После Нью-Йорка Бруклин производил весьма убогое впечатление.
Герствуд пробрался в самый центр маленькой группы, за действиями которой наблюдали и полисмены и прочие стоявшие поблизости люди. Один из полицейских обратился к нему:
— Что вы ищете?
— Я хочу спросить, не найдется ли тут работы.
— Контора вот здесь, наверху, — ответил синий мундир.
Судя по выражению лица этого блюстителя порядка, он относился безучастно к тому, что происходит, но в глубине души явно сочувствовал бастующим и потому сразу возненавидел пришедшего штрейкбрехера. С другой стороны, по долгу службы он был обязан поддерживать порядок. Над истинной ролью полиции в человеческом обществе ему никогда не приходило в голову задумываться. Не того склада он человек, чтобы задаваться подобными вопросами. В нем смешались два чувства, которые уравновешивали друг друга. Он стал бы защищать этого человека, как самого себя, но лишь потому, что это ему приказано. А скинув синюю форму, он переломал бы ребра всем скэбам[6 - Скэб — презрительное прозвище штрейкбрехера (англ.)].
Герствуд поднялся по грязной лестнице и очутился в маленькой, не менее грязной комнате, где находилось несколько конторских служащих. Они сидели за длинным, отгороженным барьером столом.
— Что вам угодно, сэр? — обратился к нему человек средних лет, поднимая глаза от бумаг.
— Вам нужны люди? — спросил, в свою очередь, Герствуд.
— А вы кто же будете? Вагоновожатый?
— Нет, я никогда не работал трамвайщиком, — ответил Герствуд.
Он нисколько не был смущен. Он знал, что трамвайные компании нуждаются в людях. Если одна контора его не возьмет, то наймет другая. И ему было совсем безразлично, как отнесется к нему этот служащий.
— Гм! — пробормотал клерк. — Мы, конечно, предпочитаем людей с некоторым опытом…
Видя, однако, что Герствуд равнодушно улыбается, он добавил:
— Ну, я думаю, вы скоро научитесь управлять вагоном. Как ваша фамилия? — спросил он.
— Уилер.
Клерк написал распоряжение на маленькой карточке.
— Идите вот с этим в парк и передайте мастеру. Он покажет вам, что нужно делать.
Герствуд вышел, спустился с крыльца и снова очутился на улице.