Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 004
Не прошло полугода со дня смерти жены, как он уже посватался к дочери знакомого ему по делам уральского казака-старообрядца. Отец невесты, несмотря на то, что Игнат был и на Урале известен как "шалый" человек, выдал за него дочь. Ее звали Наталья. Высокая, стройная, с огромными голубыми глазами и длинной темно-русой косой, она была достойной парой красавцу Игнату; а он гордился своей женой и любил ее любовью здорового самца, но вскоре Начал задумчиво и зорко присматриваться к ней.
Улыбка редко являлась на овальном, строго правильном лице его жены, всегда она думала о чем-то, и в голубых ее глазах, холодно спокойных, порой сверкало что-то темное, нелюдимое. В свободное от занятии по хозяйству время она садилась у окна самой большой комнаты в доме и неподвижно, молча сидела тут по два, по три часа. Лицо ее обращено на улицу, но взгляд был так безучастен ко всему, что жило и двигалось за окном, и в то же время был так сосредоточенно глубок, как будто она смотрела внутрь себя. И походка у нее была странная -Наталья двигалась по просторным комнатам дома медленно и осторожно, как будто что-то невидимое стесняло свободу ее движений. Дом был обставлен с тяжелой, грубо хвастливой роскошью, всё в нем блестело и кричало о богатстве хозяина, но казачка ходила мимо дорогих мебелей и горок, наполненных серебром, боком, пугливо, точно боялась, что эти вещи схватят ее и задавят. Шумная жизнь большого торгового города не интересовала эту женщину, и когда она выезжала с мужем кататься, - глаза ее смотрели в спину кучера. Если муж звал ее в гости - она шла, но и там вела себя так же тихо, как дома; если к ней приходили гости, она усердно поила и кормила их, не обнаруживая интереса к тому, о чем говорили они, и никого из них не предпочитая. Лишь Маякин, умница и балагур, порой вызывал на лице ее улыбку, неясную, как тень. Он говорил про нее:
- Дерево -не баба! Однако жизнь -как костер неугасимый, вспыхнет и эта молоканка, дай срок! Тогда увидим, какими она цветами расцветет...
- Эй, кулугурка! -шутливо говорил Игнат жене. - Что задумалась? Или по своей станице скучаешь? Живи веселей!
Она молчала, спокойно поглядывая на него.
- Больно уж ты часто по церквам ходишь... Погодила бы! успеешь еще грехи-то замолить, -сперва нагреши. Знаешь: не согрешишь- не покаешься, не покаешься -не спасешься... Ты вот греши, пока молода. Поедем кататься?
- Не хочется...
Он подсаживался к ней, обнимал ее, холодную, скупо отвечавшую на его ласки, и, заглядывая в ее глаза, говорил:
- Наталья! Чего ты такая нерадостная? Скучно, что ли, со мной, а?
- Нет, - кратко отвечала она.
- Так что же -к своим, что ли, хочется?
-Да, -нет... так это...
- О чем ты думаешь?
- Я не думаю...
- А что же?
- Так...
Однажды он добился от нее более многосложного ответа.
- В сердце у меня -смутное что-то. И в глазах... И всё кажется мне, что это - не настоящее...
Она повела вокруг себя рукой, на стены, мебель, на всё.