Целые дни Фома проводил на капитанском мостике рядом с отцом. Молча, широко раскрытыми глазами смотрел он на бесконечную панораму берегов, и ему казалось, что он движется по широкой серебряной тропе в те чудесные царства, где живут чародеи и богатыри сказок. Порой он начинал расспрашивать отца о том, что видел. Игнат охотно и подробно отвечал ему, но мальчику не нравились ответы: ничего интересного и понятного ему не было в них, и не слышал он того, что желал бы услышать. Однажды он со вздохом заявил отцу:
- Тетя Анфиса знает лучше тебя...
- Что она знает? - спросил Игнат, усмехаясь.
- Всё, -убежденно ответил мальчик.
Чудесные царства не являлись пред ним. Но часто на берегах реки являлись города, совершенно такие же. как и тот, в котором жил Фома. Одни из них были побольше, другие - поменьше, но и люди, и дома, и церкви-всё в них было такое же, как в своем городе. Фома осматривал их с отцом, оставался недоволен ими и возвращался на пароход хмурый, усталый.
- Вот завтра приедем в Астрахань...- сказал однажды Игнат.
- А она - такая же, как все?
- Ну, известно!.. А то- какая же?
- А за ней что?
- Море... Каспийское море называется.
- А что в нем есть?
- Рыба, чудак! Что может в воде быть?
- Город -от Китеж в воде стоит...
- То - другое дело! То - Китеж... В нем - одни праведники жили.
- А в море праведные города не бывают?
- Не бывают...- сказал Игнат и, помолчав, прибавил: - Вода морская горькая, пить ее нельзя...
- А за морем опять земля будет?
- Известно! Море-то должно же края иметь. Оно - как чашка...
- И опять города там?
- И опять города, - а как же? Только там уж не наша земля будет, а персидская... Видал персияшек, которые вот на ярмарке -то - шептала, урюк, фисташка?
- Видал, - ответил Фома и задумался. Однажды он спросил отца:
- Много еще земли-то?
- Земли, брат, - о -очень много!
- А на ней всё одинаковое?
- То есть что?
- Города и всё...
- Ну, конечно.. Всё одинаково...
После многих таких разговоров мальчик стал реже, не так упорно смотреть вдаль вопрошающим взглядом черных глаз...
Команда парохода любила его, и он любил этих славных ребят, коричневых от солнца и ветра, весело шутивших с ним. Они мастерили ему рыболовные снасти, делали лодки из древесной коры, возились с ним, катали его по реке во время стоянок, когда Игнат уходил в город по делам. Мальчик часто слышал, как поругивали его отца, но не обращал на это внимания и никогда не передавал отцу того, что слышал о нем. Но однажды, в Астрахани, когда пароход грузился топливом, Фома услыхал голос Петровича, машиниста:
- Приказал валить столько дров, - тьфу, несообразный человек! Загрузит пароход по самую палубу, а потом орет - машину, говорит, портишь часто... масло. говорит, зря льешь...
Голос седого и сурового лоцмана отвечал:
- А всё жадность его непомерная - дешевле здесь топливо, вот он и старается... Жаден, дьявол!
