Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 049
Фома вздрогнул, вскинул голову и встретился с испуганным, почти безумным взглядом отца. Игнат смотрел на сына и хрипло шептал:
- Яблоко упало... пострели его горой! Ведь как из ружья грохнуло... а?
- Тебе коньяку бы в чай-то...-предложил Фома.
- И так ладно...
Замолчали... Стая чижей пронеслась над садом, рассыпав в воздухе задорно веселый щебет. И снова зрелую красоту сада обняло торжественное молчание. Ужас всё еще не исчезал из глаз Игната...
- Господи Иисусе Христе! -вполголоса .заговорил он, истово крестясь. -Н -да... вот он и наступил. - последний-то час жизни...
- Полно, папаша! - прошептал Фома.
- Чего полно?.. Вот попьем чаю, ты пошли за попом да за кумом...
- Я лучше сейчас...
- Сейчас к обедне ударят... попа нет... да и некуда торопиться, может, еще отойдет...
И он стал громко схлебывать чай с блюдца...
- Надо бы мне год, два еще пожить... Молод ты... очень боюсь я за тебя! Живи честно и твердо... Чужого не желай, свое береги крепко...
Ему трудно было говорить, он остановился и потер грудь рукой.
- На людей -не надейся... многого от них не жди... Мы все для того живем, чтобы взять, а не дать... О, господи! помилуй грешника!
Где-то вдали густой звук колокола упал в тишину утра. Игнат с сыном трижды перекрестились...
За первым криком меди раздался второй, третий, и скоро воздух наполнили звуки благовеста, доносившиеся со всех сторон, - плавные, мерные, громко зовущие...
- Вот и к обедне ударили, - сказал Игнат, вслушиваясь в гул меди...-Ты колокола по голосу знаешь?
- Нет, - отвечал Фома.
- Вот этот -слышишь? -басовый такой, это у Николы, Петра Митрича Вагина жертва... а этот, с хрипотой, это у Праскевы Пятницы...
Поющие волны звона колебали воздух, насыщенный ими, и таяли в ясной синеве неба. Фома задумчиво смотрел на лицо отца и видел, что тревога исчезает из глаз его, они оживляются...
Но вдруг лицо старика густо покраснело, глаза расширились и выкатились из орбит, рот удивленно раскрылся, а из горла вылетел странный, шипящий звук:
- Ф... ф... ахх...
Вслед за тем голова Игната откачнулась на плечо, а его грузное тело медленно поползло с кресла на землю, точно земля властно потянула его к себе. Несколько секунд Фома не двигался и молчал, со страхом и изумлением глядя на отца, но потом бросился к Игнату, приподнял его голову с земли и взглянул в лицо ему. Лицо было темное, неподвижное, и широко открытые глаза на нем не выражали ничего: ни боли, ни страха, ни радости... Фома оглянулся вокруг себя: как и раньше, в саду никого не было, а в воздухе всё плавал гулкий говор колоколов... Руки Фомы задрожали, он выпустил из них голову отца, и она тупо ударилась о землю... Темная, липкая кровь тонкой струёй полилась из открытого рта по синей щеке...
Фома ударил себя руками в грудь и, стоя на коленях пред трупом, дико и громко закричал... И весь трясся от ужаса и безумными глазами всё искал кого-то в зелени сада...