Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 087
Он в эти минуты переживал чувство освобождения от скучной тяжести, давно уже стеснявшей грудь его тоскою и недомоганьем. Его схватили сзади за талию и плечи, схватили за руку и гнут ее, ломают, кто-то давит ему пальцы на ноге, но он ничего не видал, следя налитыми кровью глазами за темной и тяжелой массой, стонавшей, извиваясь под его рукой... Наконец его оторвали, навалились на него, и, как сквозь красноватый дым, он увидел пред собой, на полу, у ног своих, избитого им человека. Растрепанный, взъерошенный, он двигал по полу ногами, пытаясь встать; двое черных людей держали его под мышки, руки его висели в воздухе, как надломленные крылья, и он, клокочущим от рыданий голосом, кричал Фоме:
- Меня бить... нельзя! Нельзя! Я имею орден... подлец! О, подлец! У меня дети... меня все знают! Мер -рзавец... Дикарь... о -о-о! Дуэль!
А Ухтищев звонко говорил прямо в ухо Фоме:
- Пойдемте! Голубчик, бога ради...
- Погоди, я дам ему в рожу пинка...- попросил Фома. Но его потащили куда-то. В ушах его звенело, сердце билось быстро, но он чувствовал себя легко и хорошо. И на подъезде клуба, глубоко и свободно вздохнув, он сказал Ухтищеву, добродушно улыбаясь:
- Здорово я ему задал, а?
- Слушайте! - возмущенно воскликнул веселый секретарь. - Это, извините, дико! Это, чёрт возьми... я первый раз вижу!
- Милый человек! - ласково сказал Фома. - Аль он не стоит трепки? Не подлец он? Как можно за глаза сказать такое? Нет, ты к ней поди и ей скажи... самой ей, прямо!..
- Позвольте, - дьявол вас возьми! Да ведь не за нее же только вы его отдули?
- То есть как не за нее? А за кого? - удивился Фома.
- За кого? Я не знаю... очевидно, у вас были счеты! Фу, господи! Вот сцена! Вовеки не забуду!
- Он, этот самый, кто такой? - спросил Фома и вдруг засмеялся. - Как он кричал, - дурак!
Ухтищев пристально взглянул в лицо и спросил его:
- Скажите - вы в самом деле не знаете, кого били? И действительно за Софью Павловну только?
- Вот - ей-богу! - побожился Фома.
- Чёрт знает что такое!.. - Он остановился, с недоумением пожал плечами и, махнув рукой, вновь зашагал по тротуару, искоса поглядывая на Фому. -Вы за это поплатитесь, Фома Игнатьич...
- К мировому он меня?
- Дай боже, чтобы так... Он вице-губернатора зять
- Н -ну -у?! - протянул Фома, и лицо у него вытянулось.
- Н -да-с. Говоря по совести, он и мерзавец и мошенник... Исходя из этого факта, следует признать, что трепки он стоит... Но принимая во внимание, что дама, на защиту коей вы выступили, тоже...
- Барин! -твердо сказал Фома, кладя руку на плечо Ухтищева. - Ты мне всегда очень нравился... и вот идешь со мной теперь... Я это понимаю и могу ценить... Но только про нее не говори мне худо. Какая бы она по-вашему ни была, - по-моему... мне она дорога... для меня она -лучшая! Так я прямо говорю... уж если со мной ты пошел -и ее не тронь... Считаю я ее хорошей стало быть, хороша она...
- Меня бить... нельзя! Нельзя! Я имею орден... подлец! О, подлец! У меня дети... меня все знают! Мер -рзавец... Дикарь... о -о-о! Дуэль!
А Ухтищев звонко говорил прямо в ухо Фоме:
- Пойдемте! Голубчик, бога ради...
- Погоди, я дам ему в рожу пинка...- попросил Фома. Но его потащили куда-то. В ушах его звенело, сердце билось быстро, но он чувствовал себя легко и хорошо. И на подъезде клуба, глубоко и свободно вздохнув, он сказал Ухтищеву, добродушно улыбаясь:
- Здорово я ему задал, а?
- Слушайте! - возмущенно воскликнул веселый секретарь. - Это, извините, дико! Это, чёрт возьми... я первый раз вижу!
- Милый человек! - ласково сказал Фома. - Аль он не стоит трепки? Не подлец он? Как можно за глаза сказать такое? Нет, ты к ней поди и ей скажи... самой ей, прямо!..
- Позвольте, - дьявол вас возьми! Да ведь не за нее же только вы его отдули?
- То есть как не за нее? А за кого? - удивился Фома.
- За кого? Я не знаю... очевидно, у вас были счеты! Фу, господи! Вот сцена! Вовеки не забуду!
- Он, этот самый, кто такой? - спросил Фома и вдруг засмеялся. - Как он кричал, - дурак!
Ухтищев пристально взглянул в лицо и спросил его:
- Скажите - вы в самом деле не знаете, кого били? И действительно за Софью Павловну только?
- Вот - ей-богу! - побожился Фома.
- Чёрт знает что такое!.. - Он остановился, с недоумением пожал плечами и, махнув рукой, вновь зашагал по тротуару, искоса поглядывая на Фому. -Вы за это поплатитесь, Фома Игнатьич...
- К мировому он меня?
- Дай боже, чтобы так... Он вице-губернатора зять
- Н -ну -у?! - протянул Фома, и лицо у него вытянулось.
- Н -да-с. Говоря по совести, он и мерзавец и мошенник... Исходя из этого факта, следует признать, что трепки он стоит... Но принимая во внимание, что дама, на защиту коей вы выступили, тоже...
- Барин! -твердо сказал Фома, кладя руку на плечо Ухтищева. - Ты мне всегда очень нравился... и вот идешь со мной теперь... Я это понимаю и могу ценить... Но только про нее не говори мне худо. Какая бы она по-вашему ни была, - по-моему... мне она дорога... для меня она -лучшая! Так я прямо говорю... уж если со мной ты пошел -и ее не тронь... Считаю я ее хорошей стало быть, хороша она...