Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 104
Всё это не удовлетворяло Фому.
- Не то ты говоришь! - тихо сказал он.
- Ну, и не знаю. чего тебе надо... Баржу поднимут - что будем делать?
- Что нам делать? - спросил Фома.
- В Нижний поедем или в Казань?
- Зачем?
- Кутнем. .
- Не хочу я больше кутить...
Оба они долго молчали, не глядя друг на друга.
- Тяжелый у тебя характер, - заговорила Саша. - Скучный.
- Пьянствовать я больше не буду! - твердо сказал Фома.
- Врешь! - возразила Саша спокойно.
- Вот увидишь. Ты что думаешь - хорошо так жить?
- Увижу.
- Нет, ты скажи - хорошо?
- А - что лучше?
Фома посмотрел на нее сбоку и с раздражением сказал:
- Экие у тебя слова -противные!..
- И тут не угодила! - усмехнувшись, молвила Саша.
- Нар -род! - говорил Фома, болезненно сморщив лицо. -Живут тоже... а как? Лезут куда-то... Таракан ползет - и то знает, куда и зачем ему надо, а ты что? Ты - куда?..
- Погоди! -спокойно остановила его Саша. -Тебе до меня какое дело? Ты. от меня берешь, чего хочешь, а в душу мне не лезь!
- В ду -ушу! - презрительно протянул Фома. - В какую душу?
Она стала ходить по комнате, собирая разбросанную одежду. Фома наблюдал за ней и был недоволен тем, что она не рассердилась на него за слова о душе. Лицо у нее было равнодушно, как всегда, а ему хотелось видеть ее злой или обиженной, хотелось чего-то человеческого.
- Душа! - воскликнул он, добиваясь своего. - Разве человеку с душой можно жить так, как ты живешь? В душе - огонь горит... стыд в ней...
Она в это время, сидя на лавке, надевала чулки, но при его словах подняла голову и уставилась в лицо ему строгими глазами.
- Что смотришь? -спросил Фома.
- Ты это зачем говоришь? -ответила она ему, не спуская с него глаз.
В ее вопросе было что-то угрожающее. Фома почувствовал робость пред ней и уже без задора в голосе сказал:
- Как же не говорить?
- Э -эх ты! - вздохнула Саша и снова принялась одеваться.
- А что я?
- Да так... Ровно ты от двух отцов родился... Знаешь ты, что я заметила за людьми?
- Ну?
- Который человек сам за себя отвечать не может, значит-боится он себя, значит -грош ему цена!
- Это ты про меня? -спросил Фома, помолчав. Она накинула на плечи широкий розовый капот и, стоя среди комнаты, сказала низким, глухим голосом человеку, лежавшему у ног ее:
- О душе моей ты не смеешь говорить... Нет тебе до нее дела! Я -могу говорить! Я бы, захотевши, сказала всем вам -эх как! Есть у меня слова про вас... как молотки! Так бы по башкам застукала я... с ума бы вы посходили... Но -словами вас не вылечишь... Вас на огне жечь надо, вот как сковороды в чистый понедельник выжигают...