Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 112
- А ты не учись грехи от людей прятать, - усмехаясь, ответила Саша. -Знакомого, что ли, увидал?
- Кто-то караулит меня...
Всмотревшись в толпу на пристани, он изменился в лице и тихо добавил:
- Это крестный...
У борта пристани, втиснувшись между двух грузных женщин, стоял Яков Маякин и с ехидной вежливостью помахивал в воздухе картузом, подняв кверху иконописное лицо. Бородка у него вздрагивала, лысина блестела, и глазки сверлили Фому, как буравчики.
- Н -ну, ястреб! - пробормотал Фома, тоже сняв картуз и кивая головой крестному.
Его поклон доставил Маякину, должно быть, большое удовольствие, -старик как-то весь извился, затопал ногами, и лицо его осветилось ядовитой улыбкой.
- Видно, будет мальчику на орешки! -подзадоривала Саша.
Ее слова вместе с улыбкой крестного точно угли в груди Фомы разожгли.
- Поглядим, что будет.. -сквозь зубы сказал он и вдруг оцепенел в злом спокойствии. Пароход пристал, люди хлынули волной на пристань. Затертый толпою Маякин на минуту скрылся из глаз и снова вынырнул, улыбаясь торжествующей улыбкой. Фома, сдвинув брови, в упор смотрел на него и подвигался навстречу ему, медленно шагая по мосткам. Его толкали в спину, навалились на него, теснили -всё это еще более возбуждало. Вот он столкнулся со стариком, и тот встретил его вежливеньким поклоном и вопросом.
- Куда изволите путешествовать, Фома Игнатьич?
- По своим делам, - твердо ответил Фома, не здороваясь с крестным.
- Похвально, сударь мой! -весь просияв, сказал Яков Тарасович- Барынька-то с перьями как вам приходится?
- Любовница, -громко сказал Фома, не опуская глаз под острым взглядом крестного.
Саша стояла сзади него и из-за плеча спокойно разглядывала маленького старичка, голова которого была ниже подбородка Фомы, Публика, привлеченная громким словом Фомы, посматривала на них, чуя скандал. Маякин, тотчас же почуяв возможность скандала, сразу и верно определил боевое настроение крестника. Он поиграл морщинами, пожевал губами и мирно сказах Фоме:
- Надо мне с тобой побеседовать... В гостиницу пойдем?
- Могу... ненадолго...
- Некогда, значит? Видно, еще баржу разбить торопишься? - не стерпев, сказал старик.
- А что ж их не бить, если бьются? -задорно, но твердо возразил Фома.
- А конечно!.. Не ты наживал -тебе ли жалеть? Ну, пойдем... Да нельзя ли барыньку-то... хоть утопить на время? - тихо сказал Маякин.
- Поезжай, Саша, в город, возьми номер в Сибирском подворье, -я скоро приеду! -сказал Фома и, обратясь к Маякину, с удальством объявил: -Готов!..
До гостиницы оба шли молча. Фома, видя, что крестный, чтобы не отстать от него, подпрыгивает на ходу, нарочно шагал шире, и то. что старик не может идти в ногу с ним, поддерживало и усиливало в нем буйное чувство протеста, которое он и теперь уже едва сдерживал в себе.