Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 114
- Многие угодниками стали, как ушли...
- Мм... У меня не ушли бы!.. И зачем я с тобой серьезно говорю? Тьфу!..
- Папаша! Почему вы не хотите? -с сердцем воскликнул Фома.
- Ты слушай! Если ты трубочист -лезь, сукин сын, на крышу!.. Пожарный -стой на каланче! И всякий род человека должен иметь свой порядок жизни... Телятам же -по-медвежьи не реветь! Живешь ты своей жизнью и -живи! И не лопочи, не лезь куда не надо! Делай жизнь свою - в своем роде!
Из темных уст старика забила трепетной, блестящей струёй знакомая Фоме уверенная, бойкая речь. Он не слушал, охваченный думой о свободе, которая казалась ему так просто возможной. Эта дума впилась ему в мозг, и в груди его всё крепло желание порвать связь свою с мутной и скучной жизнью, с крестным, пароходами, кутежами, - со всем, среди чего ему было душно жить.
Речь старика долетала до него как бы издали: она сливалась со звоном посуды, с шарканьем ног лакеев по полу, с чьим-то пьяным криком.
- И вся эта чепуха в башке у тебя завелась - от молодой твоей ярости! -говорил Маякин, постукивая рукой по столу. -Удальство твое -глупость; все речи твои -ерунда... Не в монастырь ли пойти тебе?
Фома слушал и молчал. Шум, кипевшей вокруг него, как будто уходил куда-то всё дальше. Он представлял себя в средине огромной суетливой толпы людей, которые неизвестно для чего мятутся, лезут друг на друга, глаза у них жадно вытаращены, люди орут, падают, давят друг друга, все толкутся на одном месте. Ему оттого плохо среди них, что он не понимает, чего они хотят, не верит в их слова. И если вырваться из средины их на свободу, на край жизни, да оттуда посмотреть на них, - тогда все поймешь и увидишь, где среди них твое место.
- Я ведь понимаю, -уже мягче говорил Маякин. видя Фому задумавшимся, хочешь ты счастья себе... Ну, оно скоро не дается... Его, как гриб в лесу, поискать надо, надо над ним спину поломать... да и найдя, - гляди - не поганка ли?
- Так освободите вы меня? - вдруг подняв голову, спросил Фома, и Маякин отвел глаза в сторону от его горящего взгляда. - Дайте вздохнуть... дайте мне в сторону отойти от всего! Я присмотрюсь, как всё происходит... и тогда уж... А так - сопьюсь я.
- Не говори пустяков! Что юродствуешь? -сердито крикнул Маякин
- Ну, -хорошо! -спокойно ответил Фома. -Не хотите вы этого? Так - ничего не будет! Всё спущу! И больше нам говорить не о чем, - прощайте! Примусь я теперь за дело! Дым пойдет!..
Фома был спокоен, говорил уверенно; ему казалось, что, коли он так решил, -не сможет крестный помешать ему. Но Маякин выпрямился на стуле и сказал тоже просто и спокойно:
- А знаешь ты, как я могу с тобой поступить?
- Как хотите! - махнув рукой, сказал Фома.
- Вот. Теперь я так хочу - приеду в город и буду хлопотать, чтобы признали тебя умалишенным и посадили в сумасшедший дом. .
- Разве это можно? - недоверчиво, но уже с испугом в голосе спросил Фома.