Максим Горький. Фома Гордеев. Страница 151
- Не могу уловить вашу мысль!.. - заявил Тарас, когда Фома остановился, чувствуя на себе пренебрежительный и сердитый взгляд Любови.
- Не понимаете? - с усмешкой посмотрев на Тараса, спросил Фома. -Ну... скажем так: едет человек в лодке по реке... Лодка, может быть, хорошая, а под ней все-таки глубина... Лодка - крепкая... но ежели человек глубину эту темную под собой почувствует... никакая лодка его не спасет...
Тарас смотрел на Фому равнодушно и спокойно. Смотрел, молчал и тихо постукивал пальцами по краю стола. Любовь беспокойно вертелась на стуле. Маятник часов глухим, вздыхающим звуком отбивал секунды. И сердце Фомы билось медленно и тяжко, чувствуя, что здесь никто не откликнется теплым словом на его тяжелое недоумение.
- Работа - еще не всё для человека...- говорил он скорее себе самому, чем этим людям. - Это неверно, что в трудах - оправдание... Которые люди не работают совсем ничего всю жизнь, а живут они лучше трудящих... это как? А трудящие -они просто несчастные лошади! На них едут, они терпят... больше ничего!.. Но они имеют пред богом свое оправдание... Их спросят: "Вы для чего жили, а?" Они скажут: "Нам некогда было думать насчет этого... мы всю жизнь работали!" А я какое оправдание имею? И все люди, которые командуют, чем они оправдаются? Для чего жили? А я так полагаю, что непременно всем надо твердо знать - для чего живешь.
Он помолчал и, вскинув голову, воскликнул глухим голосом:
- Неужто затем человек рождается, чтобы поработать, денег зашибить, дом выстроить, детей народить и - умереть? Нет, жизнь что-нибудь означает собой... Человек родился, пожил и помер -зачем? Нужно сообразить - зачем живем? Толку нет в жизни нашей... -Потом- не ровно всё - это сразу видно! Одни богаты - на тысячу человек денег у себя имеют... и живут без дела... другие - всю жизнь гнут спину на работе, а нет у них ни гроша... А между тем разница в людях малая... Иной- без штанов живет, а рассуждает так, ровно в шелки одет...
Охваченный своими мыслями, Фома долго бы излагал их, но Тарас отодвинул свое кресло от стола, встал и со вздохом негромко произнес:
- Нет, спасибо!.. Больше не хочу... Фома круто оборвал свою речь и повел плечами, с усмешкой взглянув на Любовь.
- Откуда это ты набрался такой философии? - спросила она недоверчиво н сухо.
- Это не философия... Это... наказание! - вполголоса сказал Фома. - Открой глаза и смотри на всё - тогда это само в голову полезет...
- Вот кстати. Люба, обрати внимание, - заговорил Тарас, стоя спиной к столу и рассматривая часы, - пессимизм совершенно чужд англосаксонской расе... То, что называют пессимизмом Свифта и Байрона, -только жгучий, едкий протест против несовершенства жизни и человека... А холодного, рассудочного и пассивного пессимизма у них не встретишь...
Затем, как бы вдруг вспомнив о Фоме, он обернулся к нему, заложил руки за спину н, дрыгая ляжкой, сказал:
- Вы поднимаете очень важные вопросы. Некоторые считают их детскими...