Она говорила быстро, большая часть ее слов исчезала в свисте и шипении; выделялись лишь те слова, которые она выкрикивала визгливым, раздраженным голосом. Концы платка торчали на голове у нее, как маленькие рожки, и тряслись от движения ее челюсти. Фома при виде ее взволнованной и смешной фигуры опустился на диван. Ежов стоял и, потирая лоб, с напряжением вслушивался в ее речь...
- Так и знайте! - крикнула она, а за дверью еще раз сказала: -Завтра же! Безобразие...
- Ч-чёрт! -прошептал Ежов, тупо глядя на дверь.
- Н -да -а! Строго! - удивленно поглядывая на него, сказал Фома.
Ежов, подняв плечи, подошел к столу, налил половину чайного стакана водки, проглотил ее и сел у стола, низко опустив голову. С минуту молчали. Потом Фома робко и негромко сказал:
- Как всё это произошло... глазом не успели моргнуть, и - вдруг такая разделка... а?
- Ты! - вскинув голову, заговорил Ежов вполголоса, озлобленно и дико глядя на Фому. - Ты молчи! Ты -чёрт тебя возьми... Ложись и спи!.. Чудовище... Кошмар... у!
Он погрозил Фоме кулаком. Потом налил еще водки и снова выпил...
Через несколько минут Фома, раздетый, лежал на диване и сквозь полузакрытые глаза следил за Ежовым, неподвижно в изломанной позе сидевшим за столом. Он смотрел в пол, и губы его тихо шевелились... Фома был удивлен - он не понимал, за что рассердился на него Ежов? Не за то же, что ему отказали от квартиры? Ведь он сам кричал...
- О, дьявол!.. -прошептал Ежов и заскрипел зубами.
Фома осторожно поднял голову с подушки. Ежов, глубоко и шумно вздыхая, снова протянул руку к бутылке... Тогда Фома тихонько сказал ему:
- Пойдем лучше куда-нибудь в гостиницу... Еще не поздно...
Ежов посмотрел на него и странно засмеялся, потирая голову руками. Потом встал со стула и кратко сказал Фоме:
- Одевайся!..
И, видя, как медленно и неуклюже Фома заворочался на диване, он нетерпеливо и со злобой закричал:
- Ну, скорее возись!.. Оглобля символическая!
- А ты не ругайся! - миролюбиво улыбаясь, сказал Фома. - Стоит ли сердиться из-за того, что баба расквакалась?
Ежов взглянул на него, плюнул и резко захохотал...
XIII
- Все ли эдеся? -спросил Илья Ефимович Кононов, стоя на носу своего нового парохода и сияющими глазами оглядывая толпу гостей. - Кажись, все!
И, подняв кверху свое толстое и красное счастливое лицо, он крикнул капитану, уже стоявшему на мостике у рупора:
- Отваливай, Петруха!
- Есть!..
Капитан обнажил лысую голову, истово перекрестился, взглянув на небо, провел рукой по широкой черной бороде, крякнул и скомандовал:
- Назад! Тихий!
Гости, следуя примеру капитана, тоже стали креститься, их картузы и цилиндры мелькнули в воздухе, как стая черных птиц.
- Благослови -ко, господи! - умиленно воскликнул Кононов.
- Отдай кормовую! Вперед! - командовал капитан.
