Тихий Дон. Книга 1. Страница 171
Поэтому я бросил начатую работу. Стал думать о более широком романе. Когда план созрел, — приступил к собиранию материала. Помогло знание казачьего быта…» («Известия», 1937, 31 декабря, № 305.)
Повесть, над которой работал Шолохов, должна была называться «Донщина». Прийдя к мысли изменить план и характер своего произведения, писатель решительно отложил в сторону все написанное — результат целого года напряженного труда — и в конце 1926 года начал все сызнова.
«Работа по сбору материала для «Тихого Дона», — рассказывал Шолохов, — шла по двум линиям: во-первых, собирание воспоминаний, рассказов, фактов, деталей от живых участников империалистической и гражданской войны, беседы, расспросы, проверка всех замыслов и представлений; во вторых, кропотливое изучение специально военной литературы, разборки военных операций, многочисленных мемуаров, ознакомление с зарубежными, даже белогвардейскими источниками» («Комсомольская правда», 1934, 17 августа, № 191).
Не весь нужный материал можно было найти на месте. Порой приходилось уезжать в Ростов или Москву для занятий в архивах. Все это требовало чрезвычайного напряжения сил. «— И писалось трудно, и жилось трудно, но в общем писалось», — говорил об этом периоде М. Шолохов («Известия», 1940, 12 июня, № 134).
Сюжет романа и образы основных персонажей взяты Шолоховым непосредственно из жизни. По словам писателя, «все было под рукой — и материалы и природа».
Действие первой книги «Тихого Дона» развертывается на хуторе Татарском, которому писатель придал многие типические черты придонских казачьих хуторов. Под хутором Татарским можно подразумевать и родной хутор М. Шолохова — Кружилин или один из соседних хуторов — Калиновский, находя в них много общего с изображенным в романе. «На одном из поворотов, против густого кудрявого леса на том берегу, открылся красавец-хутор, который в жизни называется Калиновским. Украшенный высокими, стройными деревьями, лежащий у подножья горы, весь в зелени, он надолго заставляет вас оглядываться и оглядываться, пока не скроется за поворот. Но не только красота его волнует вас. Это и есть хутор Татарский. Здесь жили Григорий, Аксинья. Где-то на краю хутора стоял мелеховский курень…» (Г. Лит. (Ю. Лукин). «Михаил Шолохов», Литературно-критический сборник, Ростов н/Д., 1940).
Собирательными являются и образы героев «Тихого Дона». Назвать их прототипы трудно. Сам Шолохов указывал: «Для Григория Мелехова прототипом действительно послужило реальное лицо. Жил на Дону один такой казак… Но, подчеркиваю, мною взята только его военная биография: «служивский» период, война германская, война гражданская» («Известия», 1937, 31 декабря, № 305). Основываясь на этом заявлении, некоторые исследователи утверждают, что «черты Григория Мелехова взяты… из биографии казака Ермакова. (Курсив редакции.) — Многие из жителей верхнедонских станиц знают историю этого человека. Расказывают, что дочь этого Ермакова и сейчас учительствует в Базковском районе, недалеко от Вешенской. Она смуглая, с черными, как смоль, волосами, вся в отца» («Известия», 1940, 12 июня, № 134). Однако, как видно из цитированного выше заявления Шолохова, оно не только не дает основания для подобного утверждения, но, наоборот, предостерегает от столь определенных выводов.
Но если с какой-то долей вероятия может быть назван прототип Григория и некоторых других главных героев, то в отношении второстепенных персонажей романа это сделать еще труднее, хотя совершенно несомненно, что они взяты художником непосредственно из жизни, так, например, «Иван Алексеевич Котляров — машинист моховской паровой мельницы, Валет и Давыдка-вальцовщик существовали в действительности» и работали на паровой мельнице на хуторе Плешаковом, а вальцовщик Давыдка (Давид Михайлович Бабичев) жив и сейчас и работает инструментальщиком Кружилинской МТС (В. Васильев, «Тихий Дон» М. Шолохова, Алма-Ата, 1948).
Повесть, над которой работал Шолохов, должна была называться «Донщина». Прийдя к мысли изменить план и характер своего произведения, писатель решительно отложил в сторону все написанное — результат целого года напряженного труда — и в конце 1926 года начал все сызнова.
«Работа по сбору материала для «Тихого Дона», — рассказывал Шолохов, — шла по двум линиям: во-первых, собирание воспоминаний, рассказов, фактов, деталей от живых участников империалистической и гражданской войны, беседы, расспросы, проверка всех замыслов и представлений; во вторых, кропотливое изучение специально военной литературы, разборки военных операций, многочисленных мемуаров, ознакомление с зарубежными, даже белогвардейскими источниками» («Комсомольская правда», 1934, 17 августа, № 191).
Не весь нужный материал можно было найти на месте. Порой приходилось уезжать в Ростов или Москву для занятий в архивах. Все это требовало чрезвычайного напряжения сил. «— И писалось трудно, и жилось трудно, но в общем писалось», — говорил об этом периоде М. Шолохов («Известия», 1940, 12 июня, № 134).
Сюжет романа и образы основных персонажей взяты Шолоховым непосредственно из жизни. По словам писателя, «все было под рукой — и материалы и природа».
Действие первой книги «Тихого Дона» развертывается на хуторе Татарском, которому писатель придал многие типические черты придонских казачьих хуторов. Под хутором Татарским можно подразумевать и родной хутор М. Шолохова — Кружилин или один из соседних хуторов — Калиновский, находя в них много общего с изображенным в романе. «На одном из поворотов, против густого кудрявого леса на том берегу, открылся красавец-хутор, который в жизни называется Калиновским. Украшенный высокими, стройными деревьями, лежащий у подножья горы, весь в зелени, он надолго заставляет вас оглядываться и оглядываться, пока не скроется за поворот. Но не только красота его волнует вас. Это и есть хутор Татарский. Здесь жили Григорий, Аксинья. Где-то на краю хутора стоял мелеховский курень…» (Г. Лит. (Ю. Лукин). «Михаил Шолохов», Литературно-критический сборник, Ростов н/Д., 1940).
Собирательными являются и образы героев «Тихого Дона». Назвать их прототипы трудно. Сам Шолохов указывал: «Для Григория Мелехова прототипом действительно послужило реальное лицо. Жил на Дону один такой казак… Но, подчеркиваю, мною взята только его военная биография: «служивский» период, война германская, война гражданская» («Известия», 1937, 31 декабря, № 305). Основываясь на этом заявлении, некоторые исследователи утверждают, что «черты Григория Мелехова взяты… из биографии казака Ермакова. (Курсив редакции.) — Многие из жителей верхнедонских станиц знают историю этого человека. Расказывают, что дочь этого Ермакова и сейчас учительствует в Базковском районе, недалеко от Вешенской. Она смуглая, с черными, как смоль, волосами, вся в отца» («Известия», 1940, 12 июня, № 134). Однако, как видно из цитированного выше заявления Шолохова, оно не только не дает основания для подобного утверждения, но, наоборот, предостерегает от столь определенных выводов.
Но если с какой-то долей вероятия может быть назван прототип Григория и некоторых других главных героев, то в отношении второстепенных персонажей романа это сделать еще труднее, хотя совершенно несомненно, что они взяты художником непосредственно из жизни, так, например, «Иван Алексеевич Котляров — машинист моховской паровой мельницы, Валет и Давыдка-вальцовщик существовали в действительности» и работали на паровой мельнице на хуторе Плешаковом, а вальцовщик Давыдка (Давид Михайлович Бабичев) жив и сейчас и работает инструментальщиком Кружилинской МТС (В. Васильев, «Тихий Дон» М. Шолохова, Алма-Ата, 1948).