Александр Твардовский. Страна Муравия. Глава 12

 
Деловито, не сердито
Меж палаток, меж подвод
Пробирается Никита:
— Дайте, граждане, проход.
 
 
И, встречая, обступает,
Любопытствует народ:
То ль коня он покупает,
То ль телегу продает?
 
 
— Погодите, не толкуйте,
Братцы, горе у меня:
На базар служитель культа
Моего угнал коня...
 
 
К конной привязи, в тенек
Заезжает Моргунок.
И пошел бродить на счастье
По базару взад-вперед.
Что ни лошадь серой масти,
Сердце дрогнет и замрет.
 
 
Много серых и красивых,
Только равных нет коней:
То подсеченная грива,
То монета покрупней...
 
 
На лотках блестят селедки,
Солнце жарит пирожки.
Старичок с лихой бородкой
Кнутовьем звонит в горшки:
 
 
— Николаевская глина,
Отдаю за просто так:
С одноличницы — полтина,
С коммунарки — четвертак!..
 
 
Площадь залита народом,
Площадь ходит хороводом,
Площадь до краев полна,
Площадь пляшет, как волна.
 
 
— Расступись, давай проход,
Жеребца артель ведет.
 
 
Как на выставке — проводят,
Уходи, живые, прочь!
Двое виснут на поводьях,
Трое ладятся помочь.
 
 
Мундштуки в горячем мыле,
Благородный карий глаз...
 — Кто купил?
— Мы купили.
— Сколько дали?
— Хватит с нас.
 
 
Гомонит, гудит базар,
Девки, бабы — по возам.
Подбирают кони сено,
Шевелят сухой овес;
И шумит парная пена,
Остывая у колес.
 
 
В сюртуке старик усатый
За рога ведет козу.
Жарко дышат поросята
В тесной клетке на возу.
 
 
И идет от воза к возу,
Не смолкает говор, гам.
Пахнет сеном и навозом,
С "центроспиртом" пополам.
 
 
От жары укрыт, от пыли,
У ограды нищий ряд.
Тут остатние слепые
И убогие сидят.
 
 
Песня слышится сквозь гомон,
Оборвется — и опять...
Голос будто бы знакомый,
Только слов не разобрать.
 
 
Подошел, с другими рядом
Стал и видит Моргунок:
Грузный нищий — у ограды,
Шапка с медью — между ног.
 
 
Поводырь с восковым личиком
Сидит плечо к плечу:
...Отвечает эта птичка:
"Жить я в клетке не хочу.
Отворите мне темницу,
Я на волю полечу..."
 
 
У певца глаза закрыты,
Голос набожно-суров.
Ахнул, чуть не сел Никита:
— Сукин сын! Илья Бугров!
 
 
И, точно сами, две руки
Вперед рванулись:
— Стой!..
И раскатились пятаки,
Гремя по мостовой.
 
 
И Моргунок, как мех сопя,
Подмял слепого под себя.
Народ бежит со всех сторон:
— Слепого бьют... Разбой!..
 
 
— Да как же, братцы, — зрячий он.
— Ей-богу, был слепой.
Бугров, карабкаясь, хрипит:
 — Пусти!.. Пусти меня.
Пусти, сосед. Скажу, Никит,
Чего-то про коня...
 
 
— Скажи, — нагнулся Моргунок,
 — Скажи, пока не бью.
— Пусти, Никит... Скорей...
Свисток!.. Обоих — в Гепею.
— Скажи — пущу.
 — Скажу потом.
— Давай сейчас, злодей!
— Скажу. В сторонку отойдем,
Чтоб без чужих людей.
 
 
Не дома в праздничный денек
На хуторе своем,
Идет под ручку Моргунок
С Ильею Кузьмичом.
 
 
Ведет Бугрова Моргунок:
— Дорогу дай, народ.
Ведет, и шапку, как залог,
Слепецкую несет.
 
 
Идут, шатаясь, вразнобой,
Пьяны средь бела дня.
Грозит им пальцем постовой;
— Глядите у меня!..
 
 
И говорит Илья Бугров
Тихонько Моргунку:
— Чудак ты, конь твой жив-здоров,
Поклясться в том могу.
 
 
И вдруг, не ахнул Моргунок.
— Стой! — закричал Бугров
И сквозь толпу рванулся вбок:
 — Стой! Стой! Держи воров!..
 
 
— Стой! Братцы, братцы! — вскрикнул вслед
 И всхлипнул Моргунок.
И ни коня, ни вора нет,
В руках один залог.
 
 
Туда-сюда. Базар кругом,
Колышется народ.
Уже о чем-то о другом
Толкует и орет.
 
 
— Ну что ж... Спасибо, сукин сын:
Последний дал урок.
И шмякнул шапку что есть сил
Никита Моргунок.