— Я тоже так думаю, — сказал Гек. — Я то доволен, для меня это дело подходящее. Мне ничего лучше не надо. Сказать по правде, мне ведь и поесть не всегда удается досыта; а потом… здесь тебя не тронут, никто не будет приставать к человеку.
— Такая жизнь как раз по мне, — сказал Том. — И утром не надо вставать рано, и в школу ходить не надо, и умываться тоже, да и мало ли у них там всякой чепухи. Понимаешь, Джо, если ты пират, так тебе ничего не надо делать, пока ты на берегу; а вот отшельнику так надо все время молиться, да и не очень то весело быть всегда одному.
— Да, это верно, — сказал Джо. — Я, знаешь ли, об этом как то не думал раньше. А теперь, когда я попробовал, мне больше хочется быть пиратом.
— Видишь ли, — сказал Том, — отшельники нынче не в почете. Это не то что в старое время, ну, а пиратов и теперь уважают. Да еще отшельнику надо спать на самом что ни на есть жестком, носить рубище и посыпать главу пеплом, и на дожде стоять мокнуть и…
— А для чего ему носить рубище и посыпать главу пеплом? — спросил Гек.
— Не знаю. Так уж полагается. Все отшельники так делают. И тебе пришлось бы, если б ты пошел в отшельники.
— Ну, это дудки, — сказал Гек.
— А как бы ты делал?
— Не знаю. Только не так.
— Да ведь пришлось бы. Как же без этого?
— Ну, я бы не вытерпел. Взял бы и убежал.
— Убежал! Хорош бы ты был отшельник. Просто безобразие!
Кровавая Рука ничего не ответил, так как нашел себе более интересное занятие. Он только что кончил вырезать трубку из кукурузного початка, а теперь приделал к ней черенок, набил табачными листьями, прижал сверху угольком и пустил целое облако душистого дыма — удовольствие было полное, и он весь в него ушел. Остальные пираты только завидовали этому царственному пороку и втайне решили обучиться ему поскорее, не откладывая дела в долгий ящик! Вдруг Гекльберри спросил:
— А вообще, что делают пираты?
Том ответил:
— О, им очень весело живется: они захватывают корабли, жгут их, а деньги берут себе и зарывают в каком нибудь заколдованном месте на своем острове, чтоб их стерегли всякие там призраки; а всех людей на корабле убивают — сбрасывают с доски в море.
— А женщин увозят к себе на остров, — сказал Джо, — женщин они не убивают.
— Да, — подтвердил Том, — женщин они не убивают — они очень великодушны. А женщины всегда красавицы.
— А как они одеты! Вот это да! Сплошь в золото, серебро и брильянты!
— с восторгом прибавил Джо.
— Кто? — спросил Гек.
— Да пираты, кто же еще.
Гек невесело оглядел свой костюм.
— По моему, я в пираты не гожусь — не так одет, — заметил он с сожалением в голосе, — а другого у меня ничего нет.
Однако мальчики доказали ему, что богатые костюмы появятся сами собой, как только они начнут жизнь, полную приключений. Они дали ему понять, что, пожалуй, лохмотья как нибудь сойдут для начала, хотя состоятельные пираты обыкновенно приступают к делу с богатым гардеробом.
Мало— помалу разговор оборвался, и у маленьких беглецов начали слипаться глаза. Кровавая Рука выронил трубку и заснул крепким сном, как спят люди усталые и с чистой совестью. Гроза Океанов и Черный Мститель Испанских морей уснули не так легко. Они помолились лежа и про себя, потому что некому было заставить их стать на колени и прочесть молитвы вслух; сказать по правде, они было думали совсем не молиться, но побоялись заходить так далеко, а то как бы их не разразило громом, специально посланным с небес. Вдруг сразу все смешалось, и они готовы были погрузиться в сон. Но тут явилась незваная гостья, которую нельзя было прогнать: это была совесть. В их душу начало закрадываться смутное опасение, что они, может быть, поступили нехорошо, убежав из дому, а когда им вспомнилась краденая свинина, тут то и начались истинные мучения. Они попробовали отделаться от своей совести, напомнив ей, что сотни раз таскали конфеты и яблоки; но она не поддавалась на такие шитые белыми нитками хитрости.
