Семга молчала. Красавка из деликатности отошла в сторонку. А потом, когда семга вылезла из копа и стала зарывать его дресвой, она снова подплыла к ней:
– Вы сейчас в море? Возьмите меня с собой.
– Тебе еще рано. У тебя не хватит сил. О, это далекий-далекий путь. И я сама боюсь его.
– Ну так оставайтесь здесь. Я бы все-все стала делать для вас.
– Не говори глупостей. Я задохлась бы в этой речонке.
Развернувшись, семга устало сказала: «Прощай» – и, подхваченная стремниной, стукаясь головой и телом о камни, покатилась в порог.
Глухая тоска сдавила сердце Красавки. Она смотрела туда, в пенистую горловину порога, в котором только что исчезла семга, и с ужасом думала о том, что ее ждет впереди. Духота, темень, вечный страх перед щукой и налимом… А там где-то море, простор. И солнце, много солнца.
Нет, она не может больше оставаться в реке. Нет, нет!
Красавка напружинила мускулы и очерти голову кинулась в клокочущую пасть буруна.
Шумные, рокочущие пороги, широченные плесы, бездонные ямы… И нет им ни конца, ни края.
Старая семга, израненная, изможденная, с растрепанными, измочаленными плавниками, казалось, совсем обессилела. В бурных порогах ее вертело, как щепку, било о камни. Но она все плыла и плыла…
Самое трудное для Красавки было добывать еду.
Впрочем, пока они плыли маленькой речкой, она еще кое-как справлялась с этим: там схватит букашку, тут подцепит какого-нибудь червяка.
Но вот они вошли в большую реку, и Красавка приуныла. Голод терзал ее. Правда, она ухитрялась иногда свернуть на отмель и схватить какого-нибудь жучка. Но разве это еда?
Однажды, когда они шли угрюмым, глубоким плесом, старая семга вдруг обернулась:
– Идешь все-таки?
Красавка смутилась – она ведь думала, что старая семга до сих пор не заметила ее.
– Ты храбрая девочка, – сказала семга. – Но я советую тебе вернуться домой. Скоро начнется новая река, и там ты совсем не найдешь еды. Вернись. Ты еще успеешь добраться домой до наступления большой духоты.
Красавка, пригорюнившись, молчала.
– Слушай же ты, глупая! – повысила голос старая семга. – Знаешь ли ты, сколько нас гибнет на этом великом пути? Твое время еще не пришло. Семужья молодь скатывается в море весной. Поняла?
Слова старой семги совсем пришибли Красавку. Она-то теперь понимала, как безрассудно поступила, отправившись в это путешествие. Но что ей делать?
Скоро они вошли в новую реку. Боже, какая черная вода! Темень, глубь. И хоть бы одна отмель на пути. От постоянного недоедания у нее кружилась голова, плавнички стали вялыми и непослушными. Она плакала, завидовала старой семге, которая так долго может не есть.
Как-то раз, когда ей совсем стало невмоготу, она не выдержала, взмолилась:
– Остановитесь же немножко. Я не могу больше без еды. Постойте здесь, я сплаваю к берегу.
– Мне нельзя останавливаться, – прохрипела старая семга. – Я хочу есть.
