Яков Полонский. Зимой, в карете

 
   Вот, на каретных стеклах, в блеске
   Огней и в зареве костров,
   Из бледных линий и цветов
   Мороз рисует арабески;
   Бегут на смену темноты
   Не фонари, а пятна света,
   И катится моя карета
   Средь этой мглы и суеты.
 
   Огни, дворцы, базары, лица
   И небо — всё заслонено…
   Миражем кажется столица,—
   Тень сквозь узорное окно
   Проносится узорной дымкой;
   Клубится пар, и, — мнится мне,
   Я сам, как призрак, невидимкой
   Уселся в тряской тишине.
 
   Скрипят тяжелые колеса,
   Теряя в мгле следы свои;
   Меня везут, и нет вопроса:
   Бегут ли лошади мои.
   Я сам не знаю, где я еду,—
   Заботливый слуга страстей,—
   Я словно рад ночному бреду,
   Воспоминанью давних дней.
 
   И снится мне, — в холодном свете
   Еще есть теплый уголок…
   Я не один в моей карете…
   Вот-вот сверкнул её зрачок…
   Я весь в пару её дыханья,—
   Как мне тепло на зло зиме!
   Как сладостно благоуханье
   Весны в морозной полутьме!
 
   Очнулся — и мечта поблёкла,—
   Опять, румяный от огней,
   Мороз забрасывает стекла
   И веет холодом. Злодей!
   Он подглядел, как сердце билось,
   Любовь и страсти, и мечты,
   И вздох мой — всё преобразилось
   В кристаллы, звезды и цветы.
 
   Ткань ледяного их узора
   Вросла в края звенящих рам,
   И нет глазам моим простора,
   И нет конца слепым мечтам!
   Мечтать и дрогнуть не хочу я,
   Но — каждый путь ведет к концу
   И скоро, скоро подкачу я
   К гостеприимному крыльцу.