- Благодарю вас за урок, генерал, - серьезно и неожиданно прервал Ипполит, задумчиво смотря на него.
- Пойдемте, maman, долго ли еще будет!.. - нетерпеливо и гневно произнесла Аглая, вставая со стула.
- Еще две минуты, милый Иван Федорович, если позволишь, - с достоинством обернулась к своему супругу Лизавета Прокофьевна, - мне кажется, он весь в лихорадке и просто бредит; я в этом убеждена по его глазам; его так оставить нельзя. Лев Николаевич! мог бы он у тебя ночевать, чтоб его в Петербург не тащить сегодня? Cher prince, вы не скучаете? - с чего-то обратилась она вдруг к князю Щ. - Поди сюда, Александра, поправь себе волосы, друг мой.
Она поправила ей волосы, которые нечего было поправлять, и поцеловала ее; затем только и звала.
- Я вас считал способною к развитию… - опять заговорил Ипполит, выходя из своей задумчивости… - Да! вот что я хотел сказать, - обрадовался он, как бы вдруг вспомнив: - вот Бурдовский искренно хочет защитить свою мать, не правда ли? А выходит, что он же ее срамит. Вот князь хочет помочь Бурдовскому, от чистого сердца предлагает ему свою нежную дружбу и капитал, и, может быть, один из всех вас не чувствует к нему отвращения, и вот они-то и стоят друг пред другом как настоящие враги… Ха-ха-ха! Вы ненавидите все Бурдовского за то, что он, по-вашему, некрасиво и неизящно относится к своей матери, ведь так? так? так? Ведь вы ужасно все любите красивость и изящество форм, за них только и стоите, не правда ли? (Я давно подозревал, что только за них!) Ну, так знайте же, что ни один из вас, может, не любил так свою мать, как Бурдовский! Вы, князь, я знаю, послали потихоньку денег, с Ганечкой, матери Бурдовского, и вот об заклад же побьюсь (хи-хи-хи, истерически хохотал он), об заклад побьюсь, что Бурдовский же и обвинит вас теперь в неделикатности форм и в неуважении к его матери, ей-богу так, ха-ха-ха!
Тут он опять задохся и закашлялся.
- Ну, все? все теперь, все сказал? Ну, и иди теперь спать, у тебя лихорадка, - нетерпеливо перебила Лизавета Прокофьевна, не сводившая с него своего беспокойного взгляда. - Ах, господи! Да он и еще говорит!
- Вы, кажется, смеетесь? Что вы все надо мною смеетесь? Я заметил, что вы все надо мною смеетесь, - беспокойно и раздражительно обратился он вдруг к Евгению Павловичу; тот действительно смеялся.
- Я только хотел спросить вас, господин… Ипполит… извините, я забыл вашу фамилию.
- Господин Терентьев, - сказал князь.
- Да, Терентьев, благодарю вас, князь, давеча говорили, но у меня вылетело… я хотел вас спросить, господин Терентьев, правду ли я слышал, что вы того мнения, что стоит вам только четверть часа в окошко с народом поговорить, и он тотчас же с вами во всем согласится и тотчас же за вами пойдет?
