Юрий Коваль. Картофельный смысл

   – Да, что ты ни говори, батюшка, а я картошку люблю. Потому что в картошке смыслу много.
   – Да какой там особенный-то смысл? Картошка и картошка.
   – Э-э… не говори, батюшка, не говори. Наваришь с полведёрочки – тут и жизнь вроде повеселей становится. Вот такой и смысл… картофельный.
   Мы сидели с дядей Зуем на берегу реки у костра и ели печёную картошку. Просто так пошли к реке – поглядеть, как рыбка плавится, да и разложили костёр, картошечки поднакопали, напекли. А соль у дяди Зуя в кармане оказалась.
   – А как же без соли-то? Соль, батюшка, я всегда с собой ношу. Придёшь, к примеру, в гости, а у хозяйки суп несолёный. Тут и неловко будет сказать: суп, дескать, у вас несолёный. А я уж тут потихоньку из кармана соль достану и… подсолю.
   – А ещё-то ты чего носишь в карманах? И верно – они у тебя всё время оттопыриваются.
   – Чего ещё ношу? Всё ношу, что в карманы влезает. Вот гляди – махорка… соль в узелочке… верёвочка, если что надо подвязать, хорошая верёвочка. Ну, ножик, конечно! Фонарик карманный! Недаром сказано – карманный. Есть у тебя карманный фонарик, – значит, и положи его в карман. А это конфеты, если кого из ребят встречу.
   – А это что? Хлеб, что ли?
   – Сухарь, батюшка. Давно ношу, хочу кому из лошадей отдать, да всё позабываю. Смотрим теперь в другом кармане. Этот у меня карман поглубже. Нарочно так сделан… надставленный. Ну, это, конечно, отвёртка и пассатижи. Пара гвоздей, ещё махорка, мундштук… А вот ещё верёвочка, на случай если та коротка окажется. А это… хэ… ещё одна отвёртка. Откуда ещё-то одна? Ага, всё понял. Я про ту отвёртку забыл, ну и вторую сунул. Хочешь, тебе одну отдам?
   – Мне-то на кой отвёртка? Стану я её таскать.
   – А вдруг отвернуть чего понадобится?
   – Да я тебя позову.
   – Ладно, прямо ко мне беги, вместе и отвернём… Смотрим дальше – очки, читательские, а это очки – грибные. В этих очках я книжки читаю, а этими грибы ищу. Ну, вот и всё, пожалуй. Давай теперь ты показывай, что там у тебя в карманах? Интересно.
   – Да у меня вроде и нет ничего.
   – Да как же так? Ничего. Ножик-то, ножик есть небось?
   – Забыл я ножик, дома оставил.
   – Как же так? На речку идёшь, а ножик дома оставил?
   – Я не знал, что мы на речку идём. Так думал: вы– шли погулять.
   – Так ведь и я не знал, что мы на речку идём, а соль-то у меня в кармане оказалась. А без соли и картошка свой смысл теряет. Хотя, пожалуй, в картошке и без соли смыслу много.
   Я выгреб из золы новую кривую картофелину. Разломил чёрно-печёные её бока. Белой оказалась картошка под угольной кожурой и розовой. А в сердцевине не пропеклась, захрустела, когда я откусил. Это была сентябрьская, совсем созревшая картошка. Не слишком велика, а ведь в кулак.
   Летними дождями пахла непропечённая сердцевина, а корочка коричневая – раскалённой осенней землёй.
   – Дай-ка соли-то, – сказал я дяде Зую. – Смысл надо бы подсолить.
   Дядя Зуй сунул пальцы в ситцевый узелок, посыпал соли на картофелину.
   – Смысл, – сказал он, – подсолить можно. А соль к смыслу придача.
   Далеко, на другом берегу реки, двигались в поле фигурки – заречная деревня копала картошку. Кое-где, поближе к берегу, подымался над ольшаником картофельный дым.
   И с нашего берега слышались в поле голоса, подымался дым. Весь мир копал в этот день картошку.
   Долго сидели мы с дядей Зуем на берегу, глядели на закат, на дальние леса и размышляли о великом осеннем картофельном смысле.